- This topic has 128 відповідей, 2 учасника, and was last updated 2 роки, 5 місяців тому by
.
-
Записи
-
О подпольном и партизанском движении в Днепропетровске и области (продолжение 2)
О подпольном и партизанском движении в Днепропетровске и области (продолжение 3)
О подпольном и партизанском движении в Днепропетровске и области (окончание)
Attachments:
Мы были посланцами партии
Н. О. Сарана,
бывшая связная ЦК КП(б)УAttachments:
Битва за Днепр – Войсково-Вовнижский плацдарм, сентябрь-октябрь 1943
Битва за Днепр — Войсково-Вовнижский плацдарм, сентябрь-октябрь 1943. Описание диорамы “Битва за Днепр в районе Вовниги-Войсковое, 1943”
Из воспоминаний кавалериста РККА Мякушева Давида Антоновича. Он лишь немного “зацепил” участие боев под Новомосковском.
В РАЗВЕДКЕ
К середине августа 1941 года немецко-фашистское командование все настойчивее стремилось форсировать Днепр на участке Кременчуг — Днепропетровск, чтобы в дальнейшем, продвигаясь в северном направлении, соединиться с войсками Центрального фронта. Имея большое преимущество в живой силе и технике, оно стремилось поддерживать высокий темп наступления. Для переброски на левый берег реки большой массы войск они строили переправы.
В большинстве это были подвижные переправы (понтонные или лодочные). Наш бомбардировочный полк уже не раз получал задачу на их уничтожение. Но [43] переправы строились вновь. Чтобы разрушить переправу, нужно прежде всего знать ее точное местонахождение. Эту задачу, как правило, выполняли воздушные разведчики. Полет на разведку — это один из сложных и ответственных заданий. Экипаж летит в одиночку — рядом с ним нет боевых друзей, всегда готовых прийти на помощь. Нет и истребителей для прикрытия (как правило, разведчик выполнял полеты на большую дальность, и ограниченный радиус действия истребителей не позволял использовать их для этой цели). Противник же знал, что на борту разведчика имеются ценные данные о нем, стремился во что бы то ни стало его уничтожить.
Было еще темно, когда наш экипаж был вызван на КП.
— Что бы это могло означать? — недоумевал летчик Ромахин.
— Наверное, пошлют на разведку, — ответил стрелок-радист Рябов.
Я с ним соглашаюсь. Несколько таких полетов наш экипаж уже выполнял. На КП, кроме дежурного по части, был наш командир эскадрильи капитан Б. В. Андреев и заместитель начальника штаба по разведке. На столе лежала развернутая карта. Нам объяснили задачу — с рассветом вылететь в район Днепра и на участке Днепропетровск — Канев определить наличие немецких переправ. При обнаружении сфотографировать. Данные разведки передавать на КП немедленно. Оторвавшись от карты, командир добавил: «Задача очень трудная, пойдете без прикрытия, противовоздушная оборона немцев в районах переправы, вы знаете сами, какая».
Да, мы знали, что каждый наш самолет, появившийся над переправой, враг встречал шквалом зенитного огня, немало было и истребителей противника, барражирующих в этих районах. Задача усложнялась тем, [44] что заданный участок разведки представлял из себя 300 километров, а не 10–20, какой обычно дается воздушному разведчику для фотографирования. А это значило, что целый час экипаж вынужден находиться под огнем противника. Для заданного масштаба съемки высота полета должна быть в пределах 1000–2000 метров. На такой высоте наиболее эффективен огонь зенитной артиллерии и пулеметов врага.
— Одна надежда на облачность, — хмуро, скорее для себя, чем для кого-то, произносит обычно всегда жизнерадостный и веселый И. Ромахин.
— Откуда ты ее возьмешь, если все небо усеяно звездами, — отвечаю ему. — Нет, тут нужно что-то другое.
Мы тут же сели прокладывать маршрут по карте. По расчетам выходило, что весь полет займет примерно два с половиной часа.
— А что, если весь участок разведки пройти на самой малой высоте — бреющим полетом по левому, нашему берегу реки, а при обнаружении переправы боевым разворотом набрать заданную высоту и, сфотографировав переправу, вновь перейти на бреющий полет, — предложил я. — В этом случае горючего у нас останется в баках примерно на 30 минут полета. До дому дотянем.
Доложили командиру. Наш план он одобрил, хотя и он, и мы отлично понимали, насколько сложен сам но себе длительный полет на бреющем с точки зрения пилотирования самолета и особенно ведения визуальной ориентировки, без которой теряет смысл любой полет на разведку.
В данной ситуации было бы намного безопаснее, перспективное фотографирование. Тогда экипажу не нужно появляться над целью, а достаточно пройти в стороне, имея малую высоту, но в ту пору на бомбардировщиках [45] еще не ставили фотоустановок для такого вида съемок.
Самолет отрывается от земли, когда утренняя полоска зари лишь обозначила горизонт. До первого (входного) ориентира решаем идти на высоте 200 метров — это позволяло летчику пилотировать самолет не напрягась, а штурману — детально ориентироваться.
Весело и звонко поют свою песню еще не натруженные моторы. Внизу все ярче выделяются поляны, перелески, хутора — все, кажется, дышит покоем. А наши мысли целиком заняты тем, как лучше выполнить это ответственное задание.
На небе ни облачка. А на востоке все ярче разгорается утренняя заря. По нашему расчету, через 30 минут (время, необходимое для полета к первому ориентиру,) должно взойти солнце и, построив свой маневр с востока на запад, мы надеялись затеряться в его ярких лучах. По мере приближения к цели нарастает волнение. Но мы молчим: каждый занят своим делом.
Вот и Ново-Московск (20 километров севернее Днепропетровска), слева по борту, словно по заказу, над краем земли выкатилось солнце. Выполняем разворот в направлении северной окраины Днепропетровска. Минуту спустя еле заметным движением штурвала летчик «прижимает» самолет к земле. Увидев впереди по курсу Днепр, делает доворот вправо, в дальнейшем стараясь повторять все его причудливые изгибы. Сейчас для нас главное — не оторваться от русла реки, в противном случае придется увеличить высоту полета. В 3–4-х километрах западнее города, за очередным поворотом реки, где начинались широкие плавни, взору открылась освещенная лучами солнца понтонная переправа врага. А по ней, поблескивая краской, двигалась колонна автомашин и мотоциклов с колясками. Некоторые из солдат, одетые в мундиры мышино-грязного цвета, подставили ладони к глазам и смотрели на наш [46] самолет, но никакого беспокойства не проявляли, считая, надо полагать, что это летит свой.
Сердце забилось учащенно. Как захотелось нам резануть по этой нечисти из всех своих пулеметов (бомб с собой мы не взяли). Но этого делать нельзя. Немцы откроют ответный огонь, и тогда вряд ли нам удастся выполнить свое основное задание, ради которого мы и пришли сюда — сфотографировать цель.
— Приготовиться к маневру! — передаю летчику по переговорному устройству. Тотчас моторы перешли на предельно большие обороты.
— Набор! — и небо перекосилось. Самолет, резко подняв нос и опустив левое крыло, за считанные секунды поднял нас на расчетную высоту.
— Горизонт! — Стрелки высотомера и компаса замирают. Открываю люки, и когда коричневая паутина, протянутая поперек реки, подошла на расчетный угол, включаю фотоаппарат. Замигал зеленый глазок командного прибора, указывая на то, что фотоаппарат работает — идет нормальная перемотка пленки.
— Снижение. Съемку закончил, — передаю летчику, одновременно закрывая бомболюки. В тот же миг небо усеялось рваными клочьями разрывов. Забушевал настоящий огненный смерч. Казалось, не было места, где бы можно было проскочить, не рискуя быть сбитым. Самолет энергично переходит в угол пикирования, на который явно не рассчитывали конструкторы. Стрелка высотомера судорожными рывками поползла в левую сторону циферблата, отсчитывая за секунду десятки потерянных метров. Контуры земли как бы разбухают, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах.
— Вывод! — И огромная многопудовая тяжесть наваливается на плечи и грудь. В глазах плывут разноцветные круги, но полет продолжается. Сообщаю данные разведки стрелку-радисту, он передает их на наш [47] КП. Долго молчим, каждый про себя переживает этот эпизод.
— Кажется, на этот раз пронесло, — слышу голос Ромахина.
— Хорошо, что не было истребителей, а то бы дали нам «прикурить», — отвечаю ему.
Переправ пока не видно. Летим десять — пятнадцать минут. Изредка прочерчиваются с противоположного берега светлые строчки пулеметного огня.
— Сзади вверху самолет. Идет к нам, — торопливо сообщает стрелок-радист. Потом спокойнее добавляет: — Вроде свой, «Миг», наверное.
«Зачем, — думаю, — нашему самолету, да еще истребителю, в одиночку идти вдоль линии фронта?..» Не успел поделиться своими мыслями, как слышу в наушниках: «Смотри, смотри, штурман, по-моему, впереди слева переправа. — А ну, поверни влево». И правда, впереди по курсу четко обозначились контуры переправы.
— Будем фотографировать с ходу, — говорю и тух же командую: — Набор! — Все повторяется как 20 минут назад. Только самолет вышел на прямую и я приготовился включить фотоаппарат, как в уши резанул дробный перестук немецкой пушки. В то же мгновение зеленым фонтаном взбугрилась дюраль правого крыла, а перед глазами промелькнул черно-желтый крест на фюзеляже «своего» истребителя.
Самолет сбился с курса.
— Вот тебе и «Миг»! — выругался вслух Ромахин. — Смотри лучше, Рябов, а то такой «Миг» быстро загонит нас в землю.
Правый мотор стал давать перебои. А нам нужно было сделать повторный заход.
— Да, этот «друг» Рябова теперь от нас не отстанет, — произнес И. Ромахин, разворачивая самолет для повторного захода. [48]
Я промолчал, зная, что немецкий летчик не откажется от мысли сбить нас. Начали делать съемку заново, но истребитель не показывался. Вероятно, у него кончилось горючее, и он ушел на заправку.
Вокруг самолета вновь замаячили знакомые кляксы разрывов. Включаю фотоаппарат. Проходит 1, 2, 5, 10 секунд — съемка закончена. Самолет идет в сильном месиве дыма. Не успел я подать команду на снижение, как послышался резкий удар. Самолет затрясло. Затем он медленно, как бы нехотя, заваливается на правое крыло и, опустив нос, устремляется к земле.
— Ваня, ты жив? — кричу что есть мочи.
— Я-то жив! В мотор угодил, подлец… — отвечает он.
Мельком посмотрев вправо, вижу, что лопасти пиитов как крылья ветряной мельницы еле вращаются. Выйдя из зоны огня, летчик переводит самолет в горизонтальный полет. Высота 600 метров. Рябов доложил о случившемся на КП. И оттуда ответили: «Немедленно возвращайтесь». Когда нервное напряжение спало, я почувствовал, что правую ногу жжет, словно кто-то приложился к ней каленым железом. Потрогав ногу, понял, что ранен — липкая теплая кровь уже просочилась сквозь материю комбинезона. Где-то в голове также гнездилась тупая сверлящая боль. Секундой позже я ощутил, как теплые струйки стекают мне за воротник О ранении молчу, чтобы не волновать экипаж, особенно летчика, который с трудом ведет израненный, с одним неработающим мотором самолет. Думаю: раз сознание не теряю, значит, ранение не опасно. С запада надвигалась облачная пелена, успеют наши нанести удар по переправе или помешает облачность?
На подходе к аэродрому, когда мне стало дурно, я попросил Ромахина сесть с ходу.
Итак, я снова на госпитальной койке. На другой же день где-то к вечеру меня навестили друзья. Они сказали, [49] что осколки снаряда, разорвавшегося под моей кабиной, застряли в шелку парашюта — это меня и спасло. Техники насчитали в самолете около 20 осколочных и пулевых пробоин. А самую приятную для меня новость они оставили напоследок — весь наш экипаж за успешное выполнение задания (снимки оказались отличного качества) представлен к правительственным наградам.
Тогда я не мог и предполагать, что некоторых из своих друзей вижу в последний раз. Через два дня мне сообщили, что с боевого задания не вернулся экипаж Ивана Ромахина. С ним были И. Синьков и И. Рябов. Их горящий самолет при отходе от цели упал и взорвался. Не хотелось верить, что их не стало. На душ было горько от сознания, что ты не можешь сейчас же, немедленно отомстить фашистским выродкам за гибель боевых друзей.Путеводитель по нашему городу времен Великой Отечественной войны (1941 – 1945 годы).
Attachments:
СПРАВКА «КП»
С 1943 года 10 воинским частям и соединениям присвоили имя «Днепропетровские»
– Перед войной в Днепропетровске проживало 543 тыс. человек. В 1941-м действовало около 150 промышленных предприятий, в том числе металлургический завод им. Петровского, трубопрокатный завод им. Ленина, металлургические заводы им. К. Либкнехта и им. Коминтерна. С начала войны ряд предприятий на производство военной продукции.
– С июля 1941 года начались налеты немецкой авиации. В августе проводилась эвакуация промышленного оборудования и населения. Из нашей области на Восток отправили 99 тыс. вагонов различных грузов, в том числе 20 тыс. – с оборудованием, 4,4 тыс. – с металлом, 17 тыс. – с зерном.
– Из Херсона через Днепропетровск шла эвакуация пароходами из Молдавии, Одесской и Николаевской областей. Наш порт принял в июле 1941-го принял судов со 100 тыс. пассажиров. Речники создали ряд переправ через Днепр, по которым до середины августа доставили на левый берег свыше 250 тыс. человек, 2,5 тыс. автомобилей, свыше 630 тыс. голов скота.
– В августе 1941 года фронт приблизился к Днепропетровску. С 19-го числа начался артобстрел города, с 20-го – бои на правобережье. 25 августа советские войска оставили и левобережную часть города, взорвав при отходе мосты через Днепр. Войска 6-й армии обороняли левобережье в районе Нижнеднепровска до конца сентября.
– Гитлеровцы установили в Днепропетровске жестокий оккупационный режим: они уничтожили 29,5 тыс. мирных жителей и свыше 30 тыс. советских военнопленных. 75 тыс. днепропетровцев угнали на работы в Германию. В марте 1942 года в городе оставалось 178 тыс. жителей.
– Советские войска освободили Днепропетровск 25 октября 1943 года. В честь освобождения 10 воинских частей и соединений получили почетные наименования «Днепропетровские».
– Для восстановления железнодорожного сообщения военные понтонеры за 7,5 суток смонтировали наплавной мост, замененный в декабре 1943-го высоководным.
– Немецко-фашистские оккупанты нанесли Днепропетровску и области огромный ущерб. Из 16 доменных печей разрушили 13, из 36 мартеновских печей – 29, из 56 прокатных станов – 35. Все металлургические и машиностроительные заводы лежали в руинах. Фашисты сожгли 657 коммунальных и тысячи индивидуальных домов (почти 40% жилого фонда), десятки школ, 28 больниц и поликлиник, практически все вузы; разрушили красивейшие строения города: театр оперы и балета, филармонию, Дворец культуры им. Ильича, дворец Потемкина, отели «Спартак» и «Красный», художественный музей. Всего немецко-фашисткие захватчики нанесли городу материальный урон на сумму 3 млрд. рублей.
– После освобождения сразу же началось восстановление промышленности города. В октябре 1944 года на заводе им. Петровского уже действовал весь металлургический цикл. К 1 января 1945 года возобновили работу почти все промышленные предприятия Днепропетровска. В первые послевоенные годы промышленность нашего города была полностью восстановлена.
«КП» благодарит за помощь в подготовке этого материала старшего научного сотрудника Днепропетровского национального исторического музея им. Д. Яворницкого Валентину Сацуту и краеведа Валентина Старостина.«Война имела для города катастрофические последствия»
(Из книги известного краеведа Валентина СТАРОСТИНА «Днепропетровск. Архитекторы»)
– Великая Отечественная война имела для города катастрофические последствия, не сопоставимые с последствиями гражданской войны.
…Враг рвался к Днепру по земле и с неба. Гитлеровским бомбардировщикам, несмотря на мужественный отпор нашей немногочисленной тогда авиации, в душную летнюю ночь с 9 на 10 июля удалось совершить первые два налета на город. Первые развалины, глубокие воронки среди развороченных камней, первые трупы погибших… Они открыли длинный счет, предъявленный немецкому фашизму трудовым днепропетровском.
В последующие дни налеты неоднократно повторялись, а в двадцатых числах августа, когда бои шли непосредственно за Днепропетровск, начался и артиллерийский обстрел города.
25 августа немецкие войска заняли правобережную часть города. С ходу прорвались на левый берег, захватив плацдарм в Ломовке. Бои на левом берегу продолжались до 28 сентября. На этот тесный плацдарм обрушился почти непрерывный беспощадный огонь артиллерии. Вновь и вновь здесь появлялись вражеские бомбардировщики и истребители – поодиночке и целыми эскадрильями.
Вскоре не осталось не поврежденным почти ни одного дома в этом обширном, густонаселенном и отнюдь не плохо спланированном городе, разбросавшем свои строения по берегу Днепра. Сражение за плацдарм ежедневно наносило ему новые раны. Гражданское население вынуждено было оплакивать несколько тысяч жертв войны…
В ходе боев 1941 года сильно повреждены оба моста через Днепр, мост через Самару, разрушены почти все крупные предприятия. В руинах лежала большая часть Амур-Нижнеднепровского района. На правобережье почти полностью разрушена железнодорожная станция и застройка в прилегающем районе, включая вокзал, управление дороги, универмаг «Пассаж».
Сильно пострадал центральный район города. Были разрушены отель «Спартак», кинотеатр «Большевик» и целый ряд других жилых, конторских и общественных зданий. Многие строения сильно пострадали, как, например, комплекс областной больницы, на территорию которого попало около 50 бомб и снарядов; главный корпус Транспортного института. Многие здания – Главунивермаг, почтамт и др. – не получили прямых повреждений, но их оборудование было выведено из строя. …Подача электроэнергии в городе прекратилась 17 августа, когда были перерезаны линии Днепрогэса. Оборудование городских электросетей было частично эвакуировано, частично повреждено. Точно так же обстояли дела и на насосной станции водопровода. Большая часть архивов проектных организаций, УПРа, коммунальных трестов была уничтожена. Население города на конец 1941 года составляло всего около 200 тысяч человек.
…Основные усилия оккупационных властей были направлены на обеспечение работы транспорта и превращения Днепропетровска в тыловую ремонтную и госпитальную базу. Были восстановлены мосты и отремонтированы основные дороги, оборудованы госпиталя и казармы для маршевых частей и частей, находящихся на отдыхе. Отремонтированы некоторые общественные и административные здания. Открыты магазины. Удалось наладить работу нескольких предприятий и частично – подачу электроэнергии и воды.
В октябре 1941 состоялся пробный пуск трамвая, но из-за нехватки электроэнергии регулярное движение «только для немцев» началось в мае 1942 года.
С 1941 года все уцелевшие православные церкви возвращены верующим, в некоторых из них за счет городской управы проводились ремонтные работы.
При нехватке строительных материалов для ремонта использовались материалы, получаемые при разборке поврежденных здании. Еще в 1941 году Амур-Нижнеднепровский район был выделен из состава Днепропетровска в отдельный город Днепропетровск-Восток.
В 1942 году начинается формирование «немецкого города» в Нагорном районе. Все местное население выселяется, в особняках и жилых зданиях проводятся значительные ремонтные работы. Начинается укрепление оврагов на склонах «горы». В процессе этих работ строится земляная дамба по берегу Днепра между ул. Коцюбинского и парком им. Т. Г. Шевченко, для которой использовали землю из террасируемых склонов. Насколько продвинулись эти работы – неизвестно.
С начала 1943 года все попытки привести Днепропетровск в относительный порядок были прекращены.
…В мае 1943-го состоялся первый налет на город советской авиации. В конце сентября 1943 года советская армия заняла левобережье Днепропетровска. Артиллерийская дуэль продолжалась почти месяц. 25 октября при отступлении, довершая разрушения, немецкие саперы подожгли чудом уцелевшие здания в центральной части города. Население Днепропетровска через несколько дней после освобождения, по оценкам некоторых историклов, составляло немногим более 50 тысяч человек.– В границах города – 307 братских могил и 143 отдельных могилы, где захоронены воины, погибшие при обороне города Днепропетровска, а также могилы партизан, подпольщиков, могилы жертв фашизма, расстрелянных в годы оккупации. В этих могилах захоронено в общей сложности 5600 человек (участников, освободителей, защитников). Установлено 89 памятных знаков установлено, 17 из них увековечивают память партизан и подпольщиков Днепропетровска, 27 напоминают нам о земляках, которые не вернулись с фронтов войны.
– Если говорить о памятниках, которые появились в Днепропетровске в первые послевоенные годы, – это памятник Герою Советского Союза Ефиму Григорьевичу Пушкину, командующему 23-м танковым корпусом, который начинал освобождение и первым ступил на территорию нашей области 8 сентября 1943 года. Е. Г. Пушкин – Герой Советского Союза, это звание присвоено ему за оборону нашего города в 1941-м. Погиб он 11 марта 1944 года – когда наша область была уже освобождена и началось наступление на Николаев и Одессу. И погиб этот славный воин именно в этих боях на территории Николаевской области, после чего командование фронта приняло решение похоронить его в Днепропетровске. 13 марта 1944 года его перевезли сюда и похоронили на Октябрьской площади, на мемориальном кладбище.
– А в 1946 году, когда город практически еще стоял в развалинах, на перекрестке пр. Карла Маркса и ул. Лагерной (теперь пр. Гагарина) генералу Пушкину был установлен памятник. По тем временам это был скромный памятник на простом кирпичном постаменте, на который установили танк Т-70 (это небольшой танк, которых было больше в 41 году, нежели в конце войны). Но был послевоенный период, когда поставить хороший танк было сложно, – они все были еще на вооружении в армии. И только в 1967 году была проведена реконструкция этого памятника, и он стал выглядеть как сейчас. Стал более фундаментальным постамент, и танк был заменен на Т-34, так как именно эти танки были на вооружении в 23-м корпусе, которым командовал Пушкин, когда шло освобождение нашего края.
– Одновременно с созданием этого памятника в Днепропетровске создается еще один памятник – генерал-майору, командиру 152-й стрелковой дивизии Василию Петровичу Каруне. Его дивизия освобождала Днепропетровскую область, Новомосковск, Подгородное, Амур-Нижнеднепровский район. Именно ее бойцы получила задание начать подготовку к форсированию Днепра непосредственно в городской черте, в районе старого железнодорожного моста. Началась подготовка, нужно было определиться с точным местом форсирования, у Василий Каруна со своими войсками 2 октября выехал на Зеленый остров (нарпотив речпорта). Стал наблюдать в бинокль за правым берегом, чтобы определить наилучшее место форсирования: где и какие у неприятеля укрепления, какие силы. Был солнечный день, фашисты заметили блики бинокля и открыли по острову массированный огонь. Офицеры просили Василия Петровича уйти или залечь, но он не послушался – был он очень мужественным человеком, смелым и никогда не прятался в окопы, всегда ходил на фронте в полный рост. Осколок одного из снарядов смертельно ранил генерал-майора. Василий Каруна умер от ран уже в госпитале своей дивизии и был похоронен на левом берегу Днепра – там, кстати, уже была освобожденная территория.
– В 1967 году, когда началась серьезная реконструкция мемориального кладбища на Октябрьской площади (были установлены мраморные надгробные плиты, установили памятный знак, Вечный огонь) его останки были перенесены на это кладбище.
– В 1944-1945 годах было принято решение установить памятник Каруне в нашем городе. Начали работать над бюстом. Место для него было выбрано в парке Шевченко, где бюст был установлен в 1946 году (автор Г. Б. Бархин).
Вместе с памятником генералу Пушкину – это два первых памятника в Днепропетровске, утсановленные героям Великой Отечественной войны.
– В 1944 году было принято постановление Совета народных комиссаров Украины и Центрального Совета Коммунистической партии Украины от 1 апреля 1944 года «Про благоустрій могил і увічнення пам’яті воїнів, які загинули у боротьбі за визволення і незалежність радянської Батьківщини». В соответствии с этим постановлением в 1944-м и особенно в 1945 годах началось массовое упорядочивание воинских могил и захоронений, стали устанавливать памятные знаки. Тогда на пр. Карла Маркса напротив кинотеатра «Родина» была установлена на тот момент временная мемориальная доска с текстом приказа Верховного Главнокомандующего об освобождении Днепропетровска и Днепродзержинска, где были перечислены воинские части, получившие почетное наименование «Днепропетровская» и «Днепродзержинская». Потом этот памятный знак был сделан основательно, и теперь его можно увидеть напротив парка Шевченко на ул. Новая.
– В это же время, в первые послевоенные годы, на братских могилах устанавливаются памятные знаки, мемориальные доски с именами захороненных. В это время принято решение устанавливать дважды героям Советского Союза памятники на их родине. В связи с этим постановлением в городе начали работу над двумя памятниками: одному из видных руководителей партизанского движения Алексею Федоровичу Федорову и славному летчику Анатолию Яковлевичу Брандесу. Брандес – уроженец поселка Старое Клочко, поэтому именно там – на пр. «Правды» – ему и был установлен бюст (скульптор М. И. Гаврилов, архитектор М. О. Борщ). А Алексею Федорову бюст был установлен в парке им. Чкалова (теперь – Лазаря Глобы), недалеко от театра им. Горького. Этот памятник был открыт 9 мая 1948 года: состоялся многочисленный митинг, на котором присутствовал и Алексей Федорович.
– Хочется сказать еще об одном памятнике, который появился уже в 1967 году. Он посвящен советскому подполью, партизанами и просто жертвами фашизма. Когда гитлеровцы оккупировали Днепропетровск, как и на всей оккупированной территории, здесь был установлен очень жесткий режим: проводилась борьба с несогласными, особенно преследовались активисты и участники антифашистского движения.
– В Днепропетровске есть школа № 9 (ул. Мостовая, недалеко от магазина «1000 мелочей»). Во время оккупации там находилось одно из отделений гестапо, которое занималось преследованием подпольщиков. Рядом, на ул. Горького, где сейчас располагается предприятие «Дніпромлин», была немецкая жандармерия. Эти два здания сходятся между собой переходом двора. Как в гестапо, так и в жандармерии допрашивали, пытали. А во дворе – расстреливали… Сразу после освобождения там были обнаружены могилы расстрелянных людей, но сразу почему-то не было принято решение о перезахоронении этих жертв фашистов.
Первое перезахоронение оттуда состоялось лишь в 1961 году – на Запорожское кладбище в братскую могилу. А уже в 1967 году снова встал вопрос о том, что на территории школы находятся еще останки замученных днепропетровцев. И летом 1967 года были проведены раскопки и судебно-медецинская экспертиза, в ходе которой было выявлено, что там захоронены люди разных возрастных категорий, больше всего молодежи. Были среди жертв и военнопленные, старики, женщины и дети (расстрелы там происходили на протяжении всего оккупационного периода – 2 года и 2 месяца). Некоторые из предметов, найденных там, были переданы в исторический музей – они и сейчас находятся в его экспозиции (детские игрушки, портсигар, карандаш и др.). Всего оттуда были перезахоронены останки 167 человек. Они все перенесены в братскую могилу. И на этой могиле, которая находится слева в при входе на Запорожское кладбище, стоит памятный знак «Скорботна жінка».
– На месте Севастопольского парка еще до революции стоял госпиталь, там же находилось Севастопольское кладбище (на котором хоронили погибших в Крымской войне в 19 столетии). Там же хоронили и воинов Красной армии, которые умирали от ран в госпитале уже в 20 веке. Потом решили это кладбище закрыть, а останки солдат были перезахоронены на большое мемориальное кладбище на ул. Героев Сталинграда. (ул. 40 лет Победы, развилка напротив «Славутича»). На этом кладбище похоронен и Герой Советского Союза Борис Андреевич Кротов, который погиб при обороне города. Изначально был похоронен на месте боев – в районе Шинного завода (там держала оборону его 28-я кавалерийская дивизия). Потом, когда начали строить завод, там были обнаружены могилы погибших бойцов, в том числе и могила Бориса Кротова. Их прах перенесли на мемориальный комплекс.
– Еще в городе есть памятники жертвам фашизма, расстрелянным мирным гражданам. Один из таких памятников, например, есть на территории ботанического сада ДНУ – на месте расстрела 14 октября 1941 года мирных жителей города. После войны там был установлен памятный знак.
– Жертвам фашизма был установлен памятный знак (автор В. Щедрова) на пересечении улиц Энергетической и Янгеля. Эта территория была местом постоянных расстрелов на протяжении всего периода оккупации. Там проходил оборонный противотанковый ров, вырытый перед оборонительными боями (тогда это место находилось за пределами города). И фашисты вывозили туда всех, кого они хотели расстрелять, а их тела сбрасывали в этот ров. По данным экспертизы, проведенной уже после освобождения, там было обнаружено до 20 тыс. расстрелянных мирных граждан. К сожалению, границы этой могилы не обозначены, просто установлен памятный знак.
– Мемориал Славы – один из главных памятников Днепропетровска. В Дни Победы и в День освобождения города к нему приходят жители города. Он был установлен в 1967 году. Посвящен он всем: советским воинам, подпольщикам, партизанам и труженикам тыла. На 30-метровом постаменте установлена фигура женщины, которая олицетворяет Родину-Мать. В высоко поднятой руке она держит горящий факел, как символ жизни, а в опущенной – пальмовую ветвь, как символ скорби, памяти обо всех ушедших. А внизу – скульптурная группа: воин, партизана и труженик тыла.
– Если ехать по Набережной в сторону Красного Камня, около Кайдацкого моста можно увидеть памятник 152-й стрелковой дивизии, которая форсировала Днепр в этом районе.
Старший научный сотрудник Днепропетровского национального исторического музея им. Д. Яворницкого Валентина САЦУТА.Вот заявление в НКВД красноармейца Бунина Константина Петровича (1910 года рождения), призванного из Днепропетровска. Он был хорошо вооружен, но совсем не обучен.
Город Новомосковск Днепропетровской области расположен на автостраде Москва – Симферополь.
В первые дни Великой Отечественной войны по мобилизации и добровольно тысячи новомосковцев ушли на защиту Родины.
С 20-х чисел августа 1941 года началась эвакуация промышленных предприятий. Всего с завода на Урал и Сибирь ушло 19 эшелонов, было вывезено 12 тысяч тонн технологического оборудования, тысячи рабочих, служащих с семьями. После выхода противника к реке Днепр, захвата Днепропетровска и плацдарма в районе Нижнеднепровска, Новомосковск становится прифронтовым городом. Здесь разместились тылы, военные госпитали, ремонтные средства 6-й и 12 армий.
27 сентября 1941 года в город вступили фашистские войска, прорвавшиеся из района Кременчуга. Оккупировав город, фашисты установили режим насилия и террора, стремясь сломить волю и мужество новомосковцев. Но патриоты с первых дней оккупации развернули борьбу с врагом. С октября 1941 года в Самарском лесу начали действовать партизанские группы, объединившиеся в партизанский отряд под командованием П. Я. Жученко, комиссара Г. С. Мазниченко, начальника штаба Г. Ф. Павлова,нанося ощутимые удары подвигающимся на восток фашистским войскам.
Немецкое командование в критический период войны, битвы под Москвой, было вынуждено направить охранную дивизию “СС” против новомосковских партизан. 300 партизан оттянули на себя крупную силу врага. Вследствие полного окружения фашистами Самарского леса, отсутствия продовольствия, боеприпасов, наступившей зимы, отряд в конце декабря 1941 года прекратил боевые действия, группами и в одиночку начал выходить из окружения. Фашисты, не сумев разгромить отряд в открытом бою, жестоко расправлялись с семьями патриотов, расстреливали их. За период почти двухлетней оккупации фашисты расстреляли 3500 мирных жителей, в том числе: 360 детей и 1040 женщин, в фашистскую неволю угнали 7650 человек, в том числе: детей до 16 лет – 2100, женщин – 5050.
Почти 4 года новомосковцы в составе Красной Армии оказывали героическое сопротивление превосходящим силам врага, дрались за каждую пядь земли на подступах к Ленинграду, Киеву, Москве, обороняли Одессу, Севастополь. Заполярье, Кавказ.
120 новомосковцев участвовали в Сталинградском сражении, окружении и разгроме врага. После сталинградского сражения, вырвавшиеся вперед войска Юго-Западного фронта ( 35-я гвардейская и 267-я стрелковая дивизии ) в феврале 1943 года пытались освободить Новомосковск, но, понеся потери, вынуждены были отступить за реку Северный Донец.
В славной Курской битве, имевшей решающее влияние на исход войны, участвовали более 80 новомосковцев. В результате Курской битвы, разгрома врага и развернувшегося наступления Красной Армии от Великих Лук до Черного моря была освобождена территория Левобережья Украины и 22 сентября Новомосковск. В освобождении Новомосковска принимали участие части 6-го гвардейского стрелкового корпуса, 1-й гвардейской армии: 195-я стрелковая дивизия под командованием полковника А. М. Сучкова, 20-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием П. Я. Тихонова, 152-я стрелковая дивизия (командир – В. П. Каруна), 295-я истребительная авиационная дивизия под командованием А. А. Сильвестрова.
Приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 195-й стрелковой и 295-й истребительной авиационной дивизиям было присвоено наименование “Новомосковских”. Отступая под ударами Красной Армии, фашистские захватчики превратили Новомосковск в руины: взорвали, разрушили и сожгли город на 96%.
При отступлении фашистов жители города спасались в Самарском лесу, в погребах и подвалах; многие из них были угнаны за Днепр. Наступающим войскам и саперам удалось спасти от разрушения заминированный Троицкий Собор, который оккупанты открывали для службы в 1942 году.
Примерно за месяц до освобождения города гестаповским ищейкам удалось раскрыть подпольную патриотическую организацию, арестовать около 100 человек. Руководители организации Алексей Цокур, Никита Головко, Зина Белая, Екатерина Бутенко, Евгения Шуть, Иван Кутовой и другие активисты были замучены, расстреляны, остальные угнаны в концлагеря. В 1944 году погибла бывшая подпольщица – лейтенант разведки Рая Подрез.
Пополнив ряды Красной Армии, новомосковцы участвовали в форсировании Днепра, освобождении Правобережной Украины, Молдавии, Восточной Европы и в битве за Берлин, где участвовало 170 новомосковцев, оставивших свои росписи на стенах рейхстага.
9 мая 1945 года наступил долгожданный День Победы. Дорогой ценой заплатил за нее советский народ, 15 000 жителей Присамарья унесла эта война. Тысячи новомосковцев награждены боевыми орденами и медалями за совершенные подвиги на фронтах Отечественной войны.Днепропетровск в оккупации 1941-43
- Вибачте , ви повинні увійти в систему , щоб відповісти в темі .