- This topic has 128 відповідей, 2 учасника, and was last updated 2 роки, 5 місяців тому by
.
-
Записи
-
ДНЕПРОПЕТРОВСК
Одной из характерных особенностей истории войны является асимметрия в описании подвигов. События, которые преподносились как подвиги политической пропагандой, на деле оказывались явлениями вполне заурядными, а в худшем случае — вообще не имели под собой фактической основы. Напротив, действительно высоко оценивавшиеся противником действия советской стороны оказывались незаслуженно забытыми и малоисследованными. Одним из таких эпизодов была борьба за днепропетровский плацдарм в конце августа — начале сентября и наступление Южного фронта под Мелитополем в конце сентября 1941 г.
«Сталинград наоборот». Совершив бросок 25 августа по невзорванному наплавному мосту и захватив плацдарм в районе Ломовки, солдаты и офицеры 13 танковой дивизии теперь были вынуждены отражать отчаянные контратаки советских войск. Обороняющиеся на плацдарме части оказались в весьма сложном положении. Э. фон Маккензен писал об этих событиях:
«Между тем на следующий день удалось отремонтировать построенный русскими слабый и имевший повреждения наплавной мост на плотах, а также увеличить его грузоподъемность. По нему началось сначала слабое, а затем все более оживленное движение транспорта. [601] Также удалось проложить второй пешеходный мостик по остаткам взорванного железнодорожно-шоссейного моста. Достичь большего не позволяло материальное положение (несмотря на все упорные и отважные усилия немецких, венгерских и итальянских саперов), а особенно возрастающий с каждым днем и ведущийся с большой точностью артиллерийский огонь врага, усиленный ежедневными многократными налетами вражеских бомбардировщиков и истребителей. Напротив, потери в живой силе и износ материальной части от вражеского обстрела на всех участках переправ был так велик, что в конце концов транспортное сообщение стало возможным поддерживать лишь по ночам»{654}.
Уже к исходу 26 августа в результате контратаки 275-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 8-й танковой дивизией и отрядом днепропетровского артучилища части дивизии Вальтера Дюверта были прижаты вплотную к Днепру. С утра 27 августа и в ночь на 28 августа части 275-й стрелковой дивизии, несколько танков 8-й и 12-й танковых дивизий, 28-я кавалерийская дивизия, 255-я стрелковая дивизия, отряд артиллерийского училища и сводный полк Полтавского военного училища во взаимодействии с авиацией продолжали атаковать плацдарм в районе Ломовки, стремясь сбросить немцев в воду. В свою очередь, командование III моторизованного корпуса стремилось расширить плацдарм и высвободить из уличных боев 13 танковую дивизию. 26 августа на плацдарм была постепенно переброшена 60 моторизованная дивизия. Одновременно в распоряжение Э. фон Маккензена на автомашинах была переброшена 198 пехотная дивизия, которая уже к 30 августа практически полностью переправилась на левый берег Днепра. 13 танковая дивизия была выведена с плацдарма и вместе с 14 танковой дивизией приводила себя в порядок в тыловом районе III моторизованного корпуса.
6-я армия Р.Я. Малиновского вступила в полосу ожесточенных боев на днепропетровском плацдарме. Диспозиция советских войск у плацдарма была следующей.
273-я стрелковая дивизия занимала оборону на правом фланге армии по Днепру, на широком фронте от Кишеньки до Фрунзенского и активных боевых действий, кроме перестрелки, не вела. [602]
Непосредственно перед плацдармом вели борьбу 275, 226, 255-я стрелковые дивизии, 8-я танковая дивизия, 26 и 28-я кавалерийские дивизии. Это был самый горячий участок боевых действий армии.
230-я стрелковая дивизия занимала оборону на левом фланге армии по Днепру от Любимовки до Марьевки и так же, как 273-я стрелковая дивизия, активных боевых действий не вела.
С 1 по 8 сентября немцы наступали, захватив местность на восток до реки Самара, а на север до песчаных дюн; наши войска оборонялись и контратаковали. На плацдарм в этот период была переброшена моторизованная дивизия СС «Викинг», и построение соединений III моторизованного корпуса выглядело следующим образом: в центре 60 моторизованная, справа 198 пехотная дивизия и слева дивизия СС «Викинг». Однако главную задачу — выйти из-под удара советской артиллерии — немцы решить не смогли. Был даже выявлен наблюдательный пункт советских артиллерийских наводчиков, здание артиллерийского училища, но ничего сделать с ним немецким войскам не удалось. С 9 сентября наши части наступали, немцы оборонялись, уступив нам небольшие участки позиций. Таким образом, до 10 сентября бои на фронте проходили с переменным успехом. 226-я и 169-я стрелковые дивизии в ночь на 11 сентября из состава 6-й армии убыли во фронтовой резерв для доукомплектования, погрузки и следования на Юго-Западный фронт; они были сменены частями 261-й стрелковой дивизии, прибывшей в армию Р.Я. Малиновского 9 сентября. К 14 сентября, по свидетельству Э. фон Маккензена, немцы вынуждены были полностью прекратить дневное движение по Днепру. Захваченный плацдарм был с одной стороны расширен, с другой стороны не имел практической ценности вследствие затрудненного советской артиллерией подвоза по Днепру. Развитие событий прекратилось. Скованными на плацдарме остались два моторизованных соединения корпуса Э. фон Маккензена, которые не приняли участия в окружении советских войск под Киевом. Причины успеха были в эффективном использовании условий местности для работы артиллерии:
«Мощное течение Днепра (здесь — шириной свыше 1000 м) принимало на восточной окраине города втекавшую с северо-востока реку Самара (шириной в устье около 200 м), образуя вследствие и благодаря этой реке и местности плацдарм с господствующими высотами восточнее Самары свой почти прямоугольный поворот на юг. Таким образом, русские получили идеальную возможность ведения фланкирующего огня вдоль Днепра, которую они умело и во все возрастающем объеме использовали»{655}. [603]
Южнее Днепропетровска 12-я армия И.В. Галанина, имевшая в своем составе всего две дивизии (270-ю и 274-ю) и отряд Гудкова силою в полк, активных действий не вела. Армия занимала оборону по восточному берегу Днепра, от Марьевки до Чагарника, имея против себя венгерские части. События развивались вокруг тактических по своему значению боев за очистку от противника острова Хортица, поисков разведчиков и перестрелки.
…
По соседству с рухнувшим фронтом. Во второй половине сентября одной из забот командования Южного фронта стало сохранение равновесия на правом фланге. 20 сентября, когда фронт боевых действий 38-й армии Юго-Западного фонта отодвинулся на линию Полтава — Красноград, положение 6-й армии было признано опасным и командующий фронтом генерал-лейтенант Д. И. Рябышев и командующий 6-й армией генерал-майор Р.Я. Малиновский стали принимать экстренные меры по ликвидации возникшей угрозы обхода. 21 сентября было установлено, что противник основные силы выдвигает не на реку Орель в районе Нехвороща, а гораздо восточнее, в район Краснограда. [610]
С 21 сентября штабом Южного фронта и штабом 6-й армии была развита исключительная энергия в деле переброски резервов в целях удлинения (наращивания) линии фронта по реке Орель. На помощь 28-й кавалерийской дивизии была двинута 26-я кавалерийская дивизия. Затем на автотранспорте и пешим порядком были переброшены в кратчайший срок:
а) артучилище — в район Краснограда к 23 сентября, расстояние в 180 км училищем пройдено за сутки (!);
б) 270-я стрелковая дивизия (из 12-й армии) — в район Краснограда автотранспортом к 23 сентября; расстояние более 200 км пройдено за двое суток;
в) 275-я стрелковая дивизия — в район Зачепиловка, расстояние в 150 км преодолено за двое суток;
г) 255-я стрелковая дивизия — походом и на автомашинах, в район Губиниха, дистанция около 100 км пройдена за 1–1,5 суток.
Так был осуществлен контрманевр 6-й армии против наступательной группировки 17 немецкой армии, выдвинувшейся в район Краснограда.
23 сентября командарм-6 получил ориентировку от командующего фронтом о предстоящей задаче — силами 270, 275 и 255-й стрелковых дивизий, 26-й, 28-й кавалерийских дивизий, артучилища и 12-й танковой бригады овладеть Красноградом — и выехал со своей опергруппой (в район Нового Павловска, 12 км юго-восточнее Краснограда) для подготовки этого наступления.
В связи с подготовкой к наступлению на Красноград командующий Южным фронтом освободил командарма-6 от забот по руководству остальными дивизиями армии (273, 261, 15 и 230-й), занимавшими оборону на Днепре, передав их 23 сентября в состав 12-й армии.
Разграничительная линия между 12-й и 6-й армиями была назначена через следующие пункты: Варваровка, Губиниха, Капнистовка; к сожалению, как мы увидим дальше, эта линия стыка совпадала с направлением главного удара 1-й танковой группы немцев, начавшей наступление 25 сентября с исходного положения на реке Орель в районе Нехвороща.
26 сентября 6-я армия готовилась к наступлению на Красноград силами 270-й и 275-й стрелковых дивизий, а в это время ее левофланговые дивизии, 255-я стрелковая дивизия, 26-я и 28-я кавалерийские дивизии, отходили с большими потерями в юго-восточном направлении через Губиниху. Вечером 26 сентября 6-я армия получила предварительное распоряжение о переходе из состава Южного фронта в состав Юго-Западного фронта.
…
Боям за Днепропетровск не слишком повезло с историческими описаниями. Как это ни парадоксально звучит, но его больше оценили противники, нежели те, кто в этом городе сражался. Для советской стороны это был один из успешно захваченных немцами плацдармов на Днепре. Для III моторизованного корпуса Днепропетровск стал локальной неудачей, поскольку это единственный, подчеркиваю, единственный из немецких плацдармов на Днепре, с которого не было развито наступление. Совершив переход по невзорванному мосту, немецкие подвижные соединения почти на месяц застряли на этом плацдарме, не имея возможности ни развить наступление, ни эвакуироваться. Последнее нельзя было сделать, чтобы не понижать боевой дух войск. Бои в Днепропетровске достаточно ярко продемонстрировали, что смогла противопоставить РККА вермахту, не имея эффективных самостоятельных танковых соединений. Это «бог войны» — старая добрая артиллерия. Как техническое средство ведения войны она была хорошо отработана, и в период Второй мировой войны достигла своего расцвета. [617] Блестящее построение артиллерийской дуэли в Днепропетровске сделало невозможным эффективное снабжение немецких соединений на плацдарме и тем самым препятствовало развитию наступления. Одновременно немецкие подвижные соединения оказались, подобно 11 танковой дивизии в Бердичеве, «зафиксированы» на клочке земли, осыпаемом снарядами разных калибров. Последние неизбежно находили себе жертвы среди мотопехоты и эсэсовцев корпуса Э. фон Маккензена.Attachments:
ДЕЙСТВИЯ ПОД ДНЕПРОПЕТРОВСКОМ
19.8.41 г. по приказу командующего Резервной армией 12-й танковой дивизии совместно с частями 275 СД ударом в направлении СУРСКО-МИХАЙЛОВСКОЕ [приказано] восстановить положение на фронте.
Атака была организована без надлежащей разведки, и танки дивизии наткнулись на организованную противотанковую оборону и мины. В этом бою ярко бросается в глаза неправильное использование танков Т-34. Так, например, в 24 ТП из 7 танков 2 взяли в резерв командира дивизии, а остальные использовались: один – танк командира полка, один – танк НШ, один – танк военкома, один – танк ПНШ и один – танк политрука роты.
В штабе дивизии: один – танк командира дивизии, один – танк военкома, один – танк начальника политотдела, один – танк НШ и один – танк военкома штаба.
Из общего количества до 30% танков не могли быть использованы как огневые средства.
Кроме того, поспешность и торопливость со стороны штаба Резервной армии не дала возможность поставить задачу экипажам, что влекло к неуверенности и медлительности во время атаки.ВЫВОДЫ
1. Отсутствие разведки повлекло за собой излишнюю потерю танков: Т-34 – 18; БТ – 7; БА – 6.
2. Неправильное использование танков Т-34 – до 30% не вело огня.
3. Незнание задач экипажами влечет за собой медлительность атаки: танки «ползли», и их расстреливали.
4. Неправильное расположение командного пункта командира дивизии на скатах у самой высоты, все танки штаба дивизии уничтожены огнем противника.
5. Излишняя торопливость высших штабов и отсутствие времени на доведение задач до экипажей пагубно отражаются на действиях танковых войск.ОБЩИЙ ВЫВОД
12 ТД месяц назад пополнилась 200 танками и представляла мощную боевую единицу. Использованная без взаимодействия с другими родами войск – конницей и артиллерией – совершенно не поддержанная авиацией, понесла громадные потери без должного воздействия на противника.
Управление со стороны командира дивизии было явно слабое: отсутствовала разведка, организация переправ и эвакуация подбитых танков. Безответственность командиров к оставлению танков на поле боя без причин говорит о слабой требовательности командиров всех степеней.
Нужно решительно покончить с продолжающимся уничтожением без видимой пользы танковых частей со стороны общевойсковых начальников и потребовать строжайшей судебной ответственности с командиров танковых частей и соединений за каждую оставленную на поле боя машину.ГЕНЕРАЛ-МАЙОР
/КРИВОШЕИН/
3.9.41Перед війною я закінчив сім клясів 23-ї середньої школи. Моя мати була викладачкою української мови, а батько інженером на заводі “Червоний Профінтер”. Про початок війни ми з матір’ю довідалися, коли поверталися додому вранці з базару. Нам назустріч, вийшовши з свого напівпідвального помешкання, старий знайомий нашої родини швець Браїловський, засапавшись, нервуючи, кричав матері: “Мадам Копотієнко! Мадам Копотієнко! Тільки но виступав Молотов: німці розпочали війну!”
Від такої звістки мати зіщулилась і осіла, а на її очах з’явилися сльози. Я, котрий виконував ролю носія, радісно збуджений, вхопив материного кошика і помчав додому.
А дома за півгодини, які відділяли нас від часу, коли ми з матір’ю відправились на Лаґерний базар1, відбулись якісь серйозні зміни. Батько, зовні спокійний, клеїв смуги паперу хрест-нахрест на шибках вікон. Він підтвердив те, що сказав Браїловський. Розпочалася тяжка тривала війна між Росією і Німеччиною за їхнє панування в світі.
В клясі я був найкращим географом. На стіні вдома у нас висіла велика політична мапа Европи. Я враз, уздовж кордону, набив патефонні голки і на них нанизав червону нитку – лінію фронту. Батькові відразу задав питання: скільки тижнів потрібно буде Червоній Армії, щоб дійти до Берліна? У відповідь я побачив скептично зморщеного носа і такі слова: “Якщо німці нас туди пустять”. Моя юна душа радянського задогмаченого патріота збунтувалась. Ми, радянські, будемо якихось німців питати – йти нам чи не йти до Берліна!
Десь близько 12 годин дня батькові принесли оповіщення з наказом 23-го червня вранці з’явитися до райвоєнкомату для відправки на фронт. Увечері ми з батьком пішли в центр міста. Зайшли в кондитерську в будинку Хреннікова2, сіли за столик, з’їли по тістечкові і запили сельтерською водою. Вранці батька поглинув вир війни. Вперше мій батько був поранений в Молдавії. Танковий полк, куди був батько призначений, існував лише на папері, танкові екіпажі були кинуті з наганами в бій, на вірну загибель. У полку були екіпажі, були кадри, не було тільки танків.
В головах людей відбувались зміни. Погляди на війну і все навколишнє поверталися на 180о. Я виріс біля казарм, виховувався на радянських фільмах типу “Если завтра война”3, в яких були слова наспіву: “И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом”4. А тут таке враження, що Червона Армія відступає.
У дворах біля будинків заходилися рити “щєлі” (щілини), куди люди ховались під час повітряних тривог. Відбулися й перші бомбардування міста німецькою авіяцією. Жертвою цих бомбардувань став галалітовий завод біля Старого мосту: німецькі летуни влучили не в міст, а в завод, який виробляв мирну продукцію.
Якщо перед війною існувала шпигуноманія, то тепер, коли розпочалася війна, вона набрала зовсім потворних рис. Я був свідком дикої картини, яка серед дня розігралася біля приміщення крамниці “Дитячий світ”. Натовп із оскаженілими виразами облич і вигуками “бєй шпіонов!” вимагав когось розтерзати.
Люди розповідали, що це справжній шпигун у босоніжках (тоді це була дивина – носити босоніжки) і штанях покрою “гольф” ходив по вулицях і шукав якийсь будинок.
Я своїм дитячим розумом розмірковував: невже в німців не було якогось совєцького одягу, що вони викинули свого аґента на парашуті в босоніжках, які його видають за шпигуна? З великими зусиллями міліції вдалося захистити підозрюваного в шпигунстві від розтерзання патріотично-розлютованим натовпом.
Напередодні війни в Дніпропетровськ приїхав на гастролі Московський театр імені Вахтанґова. А та особа, котра ледь не стала жертвою озвірілого натовпу, був відомий артист Грибов.
Від страху люди втрачали голову. Втрачали голови не лише жінки, а й чоловіки. Пам’ятаю одне з перших нічних бомбардувань Дніпропетровська. В літньому темному небі спалахували вибухи зеніток, звідкільсь здалеку долинав гуркіт бомб. Ми жили в нагірній частині міста, біля металурґійного інституту, далеко від тодішнього об’єкту бомбардувань, але всі сусіди з трьох будиночків двору замість того, щоб бігти через двір до щілини ховатися, збились у верандці нашого будинку, де єдиним захистом було скло. Страх цих дорослих, їхня паніка передалась усім. У мене цокотіли зуби, мов у лихоманці, і ходором ходили коліна.
Пізніше, через кілька місяців, я спокійно спав у будинку, в який влучив артилерійський снаряд, а я змахнув тиньк з обличчя і намагався продовжити сон, щоб вгамувати голод. Сон, за моїми тодішніми міркуваннями, мав компенсувати ту енерґію, яку я недоодержав від кількості їстівного енерґоприпасу.
Німці стрімко наближалися до Дніпра. Будинок спілок, котрий біля парку Глоби, був переобладнаний у шпиталь, з вокзалу до нього трамваєм перевозили поранених бійців Червоної Армії. Уже в липні навколо міста заходилися рити протитанкові рови. На їх копання було мобілізоване все населення: і чоловіки, і жінки. Всі оборонні роботи виконувались не механізмами, а руками. Вся механізація – ломи й лопати. Ніколи не забуду рук мого дядька Василя Костянтиновича Руденка, в якого після такої роботи ломом повідвалювалось м’ясо на долонях і видно було сухожилля. Кров, паніка – обличчя війни в Дніпропетровську 1941 року.
То тут, то там почало виникати національне питання. У нас жили родичі на Діївці – Руденки – мамина рідна сестра зі своїм чоловіком, про якого ми вже згадували, Василем, і двома дітьми. Будинок їхній був міцний, а у дворі льох. І будинок, і льох шлякові. Мати вирішила перенести всі цінні пожитки на Діївку і самим туди переселитися, щоб бути подалі від казарм. А я дефілював між будинком на Червоноармійській і Діївкою. Якось у кіоску купив “Радянську Україну” і в трамваї вп’явся в її зміст. Усі чотири шпальти газети були заповнені викладом вогненої публіцистики О. Корнійчука і В. Василевської – “Коричнева чума”. Хоч робота була оприлюднена в комуністичній пресі, але за духом вона було суто національна, українська. З часом її було перевидано масовим накладом окремою брошурою. Як потім я усвідомив, коли Москві припікало, вона зверталася до національних почуттів українського народу. Слова цієї статті – “ніколи український народ не погодиться бути рабом німецьких окупантів!” – закарбувались у моїй пам’яті на все життя.
З початком війни багато приміщень було відведено під шпиталі, гуртожитки хемічно-технологічного інституту також. У нас було доволі гарне помешкання, і нам поселили кілька студенток родом із Павлограда. Пам’ятаю їхні розмови зі мною і матір’ю. Вони говорили про те, що в Україні всі керівні посади займають євреї, що євреї організували терор в Україні, що тепер вони тікають, а боронити Україну від німецької навали не хочуть. Це було щось нове, до цього часу мені невідоме. До того ж, моя мати до самої війни викладала українську мову в останній (37) єврейській школі, і в родині розмов на єврейську тему не було. На вулиці чулися антиєврейські анекдоти і незадоволення ними.
Євреїв у Дніпропетровську було доволі. Я зараз згадую район, де жив: майже в кожному дворі жили багатодітні єврейські родини. З наближенням фронту вони всі знялися і подались на Урал або Середню Азію. В цей час я побачив такі нелюдяні риси, як віддання переваги речам перед людьми: вантажили речі на машини, а старих батьків полишали на призволяще.
Українці з співчуттям ставилися до цих жертв нацизму. Я був свідком, коли до нашого двору ввійшла старуха – єврейка, сусідка. Дітоньки самі втікли на Схід, а її залишили одну. Вона прийшла голодна до нас, і хоч ми, українці, самі голодували, кожен виніс – той картоплину, той бурячину, той морквину, і стара людина вийшла з повним передником їжі. А головне – з людяним теплом.
Ми з двоюрідним братом, на рік старшого за мене, який тільки но вийшов із радянської тюрми (сидів за те, що втік з ФЗО) – на вулиці Лаґерній5, проти металурґійного інституту, будували барикаду. Дорослі привезли вантажівкою кілька дерев’яних колод і невелику купу дощок. Привезли, вивантажили, а самі зникли. А ми, хлопчаки, покрутились, повертілись і розійшлись. Така була організація оборони Дніпропетровська.
Бої були під Краснопіллям. Проти німецьких танків кинули старшоклясників середніх шкіл і студентів із пляшками горючої суміші. Німці їх оточили і забрали в полон, відправили до тюрми на Чичеріна. Через кілька днів їхні матері поприходили і забрали їх додому.
Кілька тижнів червоні обстрілювали із-за Самари Дніпропетровськ. Гинули цивільні люди, димився елеватор з підпаленою більшовиками пшеницею, а ми голодували. Тоді я, мама і бабуся подалися на село, до хутору Горіхового Солонянського району. Село було зайнято мадярами6, які вели себе пристойно. Індивідуальних господарів окупанти не займали, різали корів і свиней колгоспних. В полі залишився хліб неприбраний, морква, картопля, капуста. Мама, бабуся і я ходили на мадярську кухню та зчищали здір, потім його перетопили і таким чином мали невеликий запас їстівного на зиму.
Наприкінці вересня німці знову розпочали наступ і відігнали більшовиків аж за межі Слобожанщини. В Дніпропетровську знову налагоджується життя. Похідні колони7, як носії Української національної свободи, розгортають свою діяльність. Над будинком міської ради підіймається синьо-жовтий Український прапор. На чатах біля входу в міську раду стоїть міліцейський з синьо-жовтою стрічкою на рукаві. Почала виходити газета “Вільна Україна” з зображенням Українського Державного Герба – Тризуба. В Діївці, Кам’янці та інших селах відкриваються “Просвіти”, починає працювати Університет, розпочали роботу школи.
В зв’язку з тим, що багато шкіл залишилися закритими, в працюючих школах утворилися кляси з новим континґентом. Я пішов учитися до восьмої кляси 23-ї школи. З нього вийшло кілька визначних особистостей. У нас навчался майбутній знаний графік Олександер Данченко, скульптор Красотін, син університетського професора русиста Цімермана. Школа значилась як українська, викладання велося українською мовою, але попередня політика зросійщення, як засобу поглинення та асиміляції України Московією, таки давалась взнаки: ми, підлітки-школярі між собою спілкувались московською мовою. Лише два учні на всю клясу розмовляли українською: це були Павло Олійніченко – син професора математики транспортного інституту Панаса Олійніченка, який притягався червоною владою до горезвісної справи СВУ (Спілка Визволення України), і я – Ігор Копотієнко, син Ясі Копотієнка з таємничим шабельним шрамом на нижній щелепі, який на той час боровся проти німців у лавах Червоної Армії.
З Павлом Олійніченком ми були давно знайомі ще за два-три роки до війни, бо ходили до одної вчительки музики – Марії Миколаївні Малевінської, росіянки, дворянки, розореної більшовиками, яка заробляла на життя уроками музики. Павло був її улюбленцем. Вона мені неодноразово говорила: “Павлик необычный мальчик”8. Вона ним пишалася й мені розповідала, як Павло складає композиції.
Зустрівшись у школі, ми обоє зраділи і потоваришували. Він бував у мене вдома, а я в нього, на вулиці 8 Березня, ч. 8. Помешкання було чи то на третьому, чи на четвертому поверсі. На той час батько павла займав найвищу посаду в області – був головою обласної Управи. Водночас він очолював обласну організацію українських націоналістів бандерівського крила. Це про нього пише в ґрунтовній монографії про Україну в Другій світовій війні Володимир Косик.
Бувши людиною далекоглядною, Панас Олійніченко від самого початку приходу німців до них не мав довіри. По всій області і за її межами Панас Олійніченко та його товариші розкинули мережу націоналістичних осередків, які проводили велику роботу по пробудженню національної свідомості українців і готували їх до одностайного виступу з метою створення Української самостійної соборної держави. Леґальними центрами такої діяльності були українські самостійницькі клюби. Головний клюб розміщався по вулиці Леніна, де нещодавно (і за радянщини) був “Будинок офіцерів”.
До цього клюбу (він так і писався: ю) прийшли ми з Павлом десь у середині жовтня. Погода була холодна, люта, до того ж, як завжди тоді, смоктало під ложечкою. На той час в моєму світогляді, як і в багатьох українців відбувалася справжня революція. Похідні колони, люди, які їх підтримували, буквально на очах змінювали погляди на речі, вели розмови про речі, на які раніше було накладено табу – “антисоветская пропаганда – расстрел”9. Люди заговорили про голод, репресії, винищення інтеліґенції, арешти за 20 хвилин спізнення на роботу… В клюбі панувала українська мова, співались українські пісні.
Найбільше закарбувалися в моїй пам’яті виступ народної артистки України Стопоріної. Її читання віршів Тараса Шевченка про те, що “на Січі мудрий німець картопельку садить”, сприймався як заклик до боротьби з німецькими зайдами. Людина уже похилого віку, але струнка, з великими світлими, блискаючими гнівом очима, вона справляла враження стародавньої язичницької жриці, яка готова сама піти на вогонь ради визволення свого народу.
Від часу тих героїчних днів минуло понад половина століття, а чим дніпропетровчани увічнили пам’ять акторки-патріотки? Є в Дніпропетровську безіменні Театральне училище, Молодіжний театр, до яких аж проситься назва імені Стопоріної.
Життя Панаса Олійніченка та його сина Павла склалось складно, тяжко, але героїчно. Обласна управа була німцями скасована, гестапо запроторило професора до концтабору, членів клюбів арештовували і вбивали. Ні Москві, ні Берліну Українська самостійна держава не була потрібна. Олійніченки батько й син померли у вигнанні, в Анґлії. Але їхня героїчна робота по пробудженню національної свідомості народу не була даремною. Націоналістичний рух набирав розмаху, саботаж німецьких розпоряджень, повстання в Павлограді в лютому 1943 року, антибільшовицькі збройні формування, що налічували лише в Дніпропетровську 15 тисяч осіб10 – усе це підривало німецьке запілля й робило німецький фронт крихким, слабким, сприяло швидкому просуванню Червоної Армії на Захід, наближало час перемоги над німцями.
Діяльність націоналістичних організацій у роки Другої світової війни залишила глибокий слід у свідомості українського люду нашого краю і вилилась у перемоги Української нації 24 серпня і 1 грудня 1991 року. Ідеї українських підпільних організацій передавалися нишком із покоління в покоління, доки не привели до перемоги державної незалежності українців у 1991 році.
Ігор КОПОТІЄНКО
1 Сьогодні Нагірний ринок.
2 Сьогодні готель “Україна”.
3 “Якщо завтра війна”.
4 “І на ворожій землі ми врага розгромимо малою кров’ю, могутнім ударом”.
5 Сьогодні проспект Ґаґаріна.
6 Угорцями.
7 Тобто Похідні групи революційної ОУН.
8 “Павло незвичайний хлопчик”.
9 Антирадянська пропаганда – розстріл.
10 Перебільшення. Підпільні звіти подають на літо 1943 року 5 000 членів підпілля й “організованих симпатиків”. Останні дані, які подають сьогоденні дослідники П. Хобот і Д. Куделя, говорять, що оунівське підпілля по відношенню до більшовицького складало 3 : 1, отже, знаючи, що на території області більшовицьке підпілля складало 1,5 тисячі, можна підрахувати, що оунівське підпілля мало близько 4,5 тисячі чоловік.Генерал Замерцев, командир 255СД. Из его воспоминаний
Из мемуаров “Первый год войны” генерал-лейтенант Дмитрия Ивановича рябышева, командующего Южным фронтом в сентябре 1941 года.
На южном фронте
У главкома Юго-Западного направления
В сумерках мы приехали в Полтаву. Тряска по истерзанным войной дорогам закончилась. Прошло еще несколько минут, и наша эмка остановилась у здания Полтавского обкома партии, куда было приказано прибыть.
В обкоме меня ждали. Приветливо поздоровались, познакомили с товарищем, фамилию которого, к сожалению, забыл, и сказали, что он должен сопровождать меня в штаб Юго-Западного направления. Через несколько минут наша эмка снова запылила по дороге.
Вот и штаб. Войдя в приемную Военного совета, я попросил адъютанта немедленно доложить главнокомандующему о моем прибытии. Едва за адъютантом закрылась дверь, как снова распахнулась. Меня попросили войти в кабинет главкома.
В небольшой затемненной комнате за столом, с развернутой на нем топографической картой, сидели Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный и член Военного совета Никита Сергеевич Хрущев. Напротив них стоял начальник штаба Юго-Западного направления генерал-майор Александр Петрович Покровский и докладывал обстановку на фронтах. Увидев меня, Буденный прервал доклад начальника штаба.
— Здравствуйте, товарищ Рябышев, — приветливо сказал Семен Михайлович. — Как себя чувствуете? Вероятно, устали?
— Никак нет, — ответил я. — Чувствую себя нормально.
— Ну вот и прекрасно, — улыбнулся в пышные усы Семен Михайлович. — Пройдите в столовую, закусите как следует, а потом мы вас вызовем. [79]
Такой прием до некоторой степени успокоил меня. Как положено по уставу, я четко повернулся кругом и вышел из кабинета. В столовой Военного совета был приготовлен вкусный ужин.
Плотно поужинав, я пошел отдохнуть в отведенной комнате. Через два часа меня пригласили в кабинет главнокомандующего. К этому времени там собрались все члены Военного совета. Семен Михайлович был приветлив.
— Вы знаете, зачем мы вас пригласили? — спросил он.
— Теряюсь в догадках, — ответил я с некоторым волнением.
— Так вот, — продолжал Семен Михайлович. — Военный совет Юго-Западного направления назначает вас командующим Южным фронтом. Со Ставкой Верховного Главнокомандования это согласовано.
Главнокомандующий информировал меня о состоянии войск и обстановке на фронте. Затем вручил одно предписание о вступлении в должность командующего Южным фронтом и второе предписание генералу И. В. Тюленеву о передаче мне войск фронта.
Из краткой информации С. М. Буденного я узнал, что в состав Южного фронта входили 6, 12, 18 и 9-я армии. Они занимали оборону по левому берегу Днепра от Переволочной до Херсона и устья Днепра.
6-я и 12-я армии были объединениями второго формирования, первую развернули на базе 48-го стрелкового корпуса, командующим назначили генерал-майора Р. Я. Малиновского. 12-я развернулась на базе 17-го стрелкового корпуса, командовал ею генерал-майор И. В. Галанин. 18-я армия генерал-лейтенанта А. К. Смирнова с первых дней войны участвовала в приграничном сражении, затем отступала под ударами превосходящих сил 11-й немецкой армии и венгерского корпуса. Соединения и части этой армии были значительно ослаблены. Они занимали оборону вдоль левого берега Днепра от Никополя до Каховки. 9-я армия с первых дней войны сдерживала натиск врага на реке Прут, 20 июля была отведена на линию Гайсин, река Днепр. В приграничном сражении она нанесла противнику тяжелые потери. Однако когда подвижные соединения 1-й танковой группы Клейста вышли к Кировограду и возникла угроза полного окружения войск 9-й армии, она начала отход на Николаев, Херсон, [80] Берислав и заняла оборону по левому берегу Днепра — от Каховки до устья. Командовал армией генерал-полковник Яков Тимофеевич Черевиченко, мой сослуживец по 1-й Конной армии, затем по учебе в Военной академии имени М. В. Фрунзе.В штабе фронта
На Бериславском плацдарме
Увеличение разрыва с правым соседом
Тем временем 17-я армия противника продолжала теснить войска 38-й армии — нашего правого соседа и продвигаться на восток и юго-восток, создавая угрозу войскам Южного фронта. Большой разрыв между флангами нашего и соседнего фронтов к 22 сентября не был заполнен войсками. Захватив 20 сентября Красноград, враг мог выйти в глубокий тыл [95] Южного фронта. Необходимо было спешить, чтобы не дать ему распространиться на восток и юго-восток от этого города.
С этой целью главком Юго-Западного направления выдвинул 12-ю танковую бригаду. С рассветом 22 сентября ей надлежало выступить из района Просяная и выбить немцев из Краснограда. Одновременно с этим командарму 6 было указано, чтобы 270-я и 275-я стрелковые дивизии с утра 20 сентября продолжали движение, вышли на реку Берестовая на участке Натальино, Зачепиловка и содействовали 12-й танковой бригаде в овладении Красноградом, а в дальнейшем выдвинулись на реку Орчик.
Принятые меры помогли задержать немецко-фашистские войска в районе Краснограда. Но освободить город и заполнить войсками разрыв между флангами фронтов не удалось. Пятидневные контратаки наших частей к успеху не привели.
24 сентября Военный совет фронта в целях создания более удобных условий управления войсками принял новое решение. 6-я армия в составе 270, 275 и 255-й стрелковых, 26-й и 28-й кавалерийских дивизий, Днепропетровского артиллерийского училища, двух артиллерийских полков и одного дивизиона корпусного артполка должна прочно удерживать рубеж по реке Орель на участке Котовка, Могилев и во взаимодействии с правым соседом — 12-й танковой бригадой овладеть Красноградом, затем выйти на реку Орчик на участке Карловка, Колпаковка. Штабу армии находиться в Павловке, что в 40 километрах севернее Павлограда.
12-я армия в составе 273, 15, 261, 230, 74 и 274-й стрелковых дивизий, 157-го полка НКВД, 2-го и 95-го пограничных отрядов, трех корпусных артиллерийских полков и артполка большой мощности должна оборонять восточный берег реки Орель на участке (иск.) Могилев, Чогарник и далее по Днепру на юг, не допуская расширения ломовского плацдарма у Днепропетровска и переправ в районах Башмачка, Запорожье. Штабу армии надлежало быть в Синельниково.
Командующим 6-й и 12-й армиями предлагалось передачу участков, соединений и частей, а также установление связи в новых командных пунктах закончить к исходу 26 сентября.
Однако реализовать это решение не удалось. Утром [96] 26 сентября мотопехота противника при поддержке 200 танков прорвала оборону 28-й кавалерийской дивизии на участке Маячка, Царичанка и к исходу дня вышла на рубеж Магдалиновка, Чаплинка. Под угрозой окружения оказались 273-я стрелковая дивизия, часть сил 15-й стрелковой дивизии, и некоторые части 28-й и 26-й кавалерийских дивизий. Надо было спешно отвести войска фронта на новый рубеж, чего я не имел права делать без ведома Ставки. Поэтому в 22 часа 26 сентября я попросил к аппарату Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова и доложил, что мотопехота противника с танками быстро продвигается от Царичанки на Новомосковск, Павлоград. Резервов для удержания врага не имеем. Я высказал соображение о необходимости отвода частей, находящихся на реке Орель и на Днепре, до Днепропетровска на линию Перещепино, Губиниха, Новомосковск, Одинковка. Попросил, если есть возможность, оказать помощь танками и пехотой. Если это исключено, сообщил, что переброшу с левого крыла фронта 30-ю кавалерийскую дивизию, одну танковую бригаду и один противотанковый артиллерийский полк. Доложил и о том, что Малиновский связи со своими соединениями на реке Орель не имеет.
Шапошников ответил, что плохо, когда такие прорывы фронта происходят неожиданно и для командования армий, и для Ставки, хотя еще 24 сентября авиаразведка в районе Царичанки обнаружила скопление противника. За этим районом нужно было как следует наблюдать. Он выразил недоумение по поводу утраты Малиновским управления войсками. Ведь в передовых дивизиях есть радио. Сообщил, что в резерве Ставки для Южного фронта нет ни пехоты, ни танков. Затем маршал высказал предположение, что, по-видимому, прорвались итальянцы, которых нужно немедленно остановить.
Выразив свое сомнение в принадлежности наступающих танков итальянцам, я попросил сообщить, может ли маршал Тимошенко своими действиями с направления Полтавы замедлить продвижение этой группировки, а также считает ли он целесообразным отвод группы войск с реки Орель на указанный мною рубеж… Это позволило бы вывести часть войск из-под удара и сократить фронт обороны. В заключение я повторил, что для разгрома прорвавшейся танковой группировки [97] противника резервов нет, не имеет их и Малиновский. Выделить для этого войска можно только за счет перегруппировки сил с левого крыла фронта.
Маршал Шапошников заметил, что отвод войск Южного фронта не окажет особого влияния на действия сил маршала Тимошенко при условии, что мы остановимся на этом рубеже. Сам же отход представляет известные трудности. Противник помимо развития действий царичанской группировки будет атаковать наши войска у Перещепино и из Днепропетровского предмостного укрепления. Поэтому, чтобы планомерно отойти, нужно не дать противнику выйти из Днепропетровска, удержать его к северу от Перещепино, насколько возможно замедлить движение вражеской танковой дивизии от Царичанки. Он дал согласие на перегруппировку сил с левого крыла фронта для противодействия прорвавшимся танкам противника{24}.
После разговора с маршалом Б. М. Шапошниковым Военный совет фронта в 2 часа 15 минут 27 сентября отдал боевое распоряжение командующим 6-й и 12-й армиями. Согласно распоряжению левое крыло 6-й армии следовало отвести на рубеж Залепиловка, Перещепино, где войска должны были перейти к обороне, не допуская распространения механизированных частей противника в восточном направлении, Одновременно с этим предлагалось занять указанный рубеж частями 28-й кавалерийской дивизии, чтобы обеспечить пехоте планомерный отход и занятие ею оборонительных позиций.
Этой же ночью правое крыло 12-й армии было отведено на рубеж Губиниха, Новомосковск, восточный берег реки Самара, где частям надлежало перейти к обороне, чтобы не допустить прорыва противника в направлении на Павлоград. В распоряжении предусматривалась необходимость переправы всей артиллерии усиления на восточный берег Самары. При этом командующему 12-й армией указывалось предварительно занять рубеж 130-й и 131-й танковыми бригадами, не имеющими танков, чтобы обеспечить пехоте развертывание на новом рубеже обороны. Военный совет также потребовал от командарма 12 не допустить вылазки противника с ломовского плацдарма на север. [98]
Для ликвидации прорвавшихся подвижных частей врага в распоряжение генерала И. В. Галанина к утру 28 сентября перемещались в район Павлограда 30-я кавалерийская дивизия, 15-я танковая бригада и 330-й противотанковый артиллерийский полк из состава 18-й армии.
С 27 сентября руководство действиями как Юго-Западного, так и Южного фронтов стало осуществляться непосредственно Ставкой Верховного Главнокомандования. Полевое управление главнокомандующего Юго-Западным направлением сосредоточивало свои заботы и усилия на делах Юго-Западного фронта{25}.
30 сентября я получил телефонограмму Ставки, адресованную главкому Юго-Западного направления и командующему Южным фронтом. В ней указывалось: «В целях сосредоточения всего внимания и усилий маршала тов. С. К. Тимошенко на делах Юго-Западного фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила назначить маршала С. К. Тимошенко командующим Юго-Западного фронта. Южный фронт подчинить непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. Разгранлиния между Юго-Западным и Южным фронтами прежняя. 270-ю, 275-ю стрелковые дивизии, ведущие бой под Красноградом, с 14.00 26.9.1941 г. передать из состава Южного фронта Юго-Западному. 26-ю кавдивизию оставить в составе Южного фронта, использовав ее для обеспечения стыка перед фронтами. Получение и исполнение донести.
Ставка Верховного Главнокомандования. И. Сталин, Б. Шапошников»{26}.О частной наступательной операции на левом фланге
Attachments:
В донбасской оборонительной операции
В донбасской оборонительной операции (продолжение)
НЕСЛОМЛЕННЫЙ НАРОД
Более двух месяцев войска армии при поддержке населения мужественно сопротивлялись вражескому нашествию на земли Днепропетровщины. Но слишком неравными оказались силы. Последним районным населенным пунктом области, оккупированным врагом, стала Васильковка. Это произошло 18 октября 1941 г. Наступили черные и страшные времена фашистской неволи, террористического режима «цивилизованных арийцев» Европы против «неполноценных» советских славян. Однако борьба на этом не прекратилась, она лишь приняла иные организационные формы.
Стихийному тяготению народа к активной борьбе с фашизмом Коммунистическая партия придала политически зрелый, целеустремленный и организованный характер. История войн не знала примеров, когда бы так сильно в партизанском движении проявились сознательность, активность и высокая организованность. В первые дни Великой Отечественной войны партия разработала четкую программу действий для населения оккупированных районов, основные положения которой были изложены в директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. и постановлении ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» от 18 июля 1941 г. В них были указаны организационные формы борьбы и определены ее задачи: уничтожение живой силы и боевой техники противника, создание для врага и всех его пособников невыносимых условий, оказание всемерной помощи Красной Армии, сражающейся на фронте с германским фашизмом.
НАЧАЛО ВРЕМЕННОЙ ОККУПАЦИИ ФАШИСТСКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ ГОРОДОВ, РАЙОННЫХ ЦЕНТРОВ И КРУПНЫХ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ СТАНЦИЙ ДНЕПРОПЕТРОВСКОЙ ОБЛАСТИ:
12.08.41 г. ж.д.ст.Верховцево
13.08.41 г. ж.д.ст.Долгинцево; Пятихатки; Желтые Воды;
14.08.41 г. Софиевка;
15.08.41 г. Кривой Рог, Верхнеднепровск;
16.08.41 г. Кринички, Жовтневое Софиевского р-на, Широкое, Щорск;
17.08.41 г. Апостолово, Лиховка Пятихатского р-на, Марганец, Никополь;
18.08.41 г. Орджоникидзе, Новопокровка, Соленое, Томаковка, Царичанка, ж.д.ст.Баглей;
24.08.41 г. г.Днепродзержинск;
25.08.41 г. Днепропетровск, Нижнеднепровск-Узел;
25.09.41 г. Петриковка;
26.09.41 г. Магдалиновка (вторично — 22.02. 43 г.);
27.09.41 г. Новомосковск;
30.09.41 г. Перещепино (вторично — 18.02. 43 г.);
2.10.41 г. Синельниково;
3.10.41 г. Котовка Магдалиновского р-на;
4.10.41 г. ж.д.ст.Чаплино;
10.10.41 г. Юрьевка (вторично — 25.02. 43 г.);
11.10.41 г. Павлоград (вторично — 22.02.43 г.);
12.10.41 г. Петропавловка (вторично — 22.02.43 г.);
14.10.41 г. Межевая, Покровка;
18.10.41 г. Васильковка.
История Великой Отечественной войны свидетельствует о том, что по масштабам, политическим и военным результатам всенародная борьба советских людей на оккупированной территории приобрела значение важного военно-политического фактора в разгроме фашизма. Она оказывала непосредственную и весьма существенную помощь армии в изгнании противника с родной земли и была, по сути, нашим внутренним вторым фронтом. В этой борьбе сражались взрослые и дети, старики, женщины и мужчины, партийные и беспартийные, верующие и атеисты, в одиночку и семьями, с оружием и безоружно. Маршал Советского Союза А.М.Василевский писал: “Я могу с полным основанием утверждать, что партизанское движение и борьба народа в тылу врага играли роль важного фактора в общих стратегических планах и расчетах Советского Верховного Главнокомандования и принимались во внимание при разработке крупных наступательных операций…” (“Коммунист”, 1970, №15, с.112).
Учитывая самые крайние последствия первых месяцев войны, областной комитет КП(б)У, его партийные организации в районах области, советские органы подбирали и готовили необходимые кадры для организации и руководства вооруженной борьбой на случай временной оккупации врагом территории области. Как правило, это были лучшие и преданнейшие Родине и советской власти представители Коммунистической партии и комсомола, сыны и дочери советского народа. Добровольно, с высокой мерой идейных убеждений и гражданского долга становились они бойцами партизанских отрядов, оставались на полную опасностей подпольную работу.
По данным отчета Днепропетровского обкома КП(б)У “О деятельности подпольного обкома партии с августа 1941 по сентябрь 1942 гг.” от 2 июня 1945 г. для организации руководства борьбой с немецко-фашистскими захватчиками на временно оккупированной территории области были созданы областной подпольный комитет КП(б)У, 7 подпольных горкомов КП(б)У и 29 райкомов партии.
Подпольные партийные организации и партизанские отряды были обеспечены на два-три месяца необходимыми материальными средствами для борьбы с оккупантами и их пособниками. Всего было оставлено и действовало в подпольных партийных организациях и партизанских отрядах 2902 человека, из них коммунистов — 784 человека.
В октябре-ноябре 1941 г. началась боевая работа партизанских отрядов, действия которых были направлены на оказание помощи войскам Южного и Юго-Западного фронтов, сдерживавших наступление противника на Донбасс и харьковском направлении. Отряды под командованием С.Д.Масалыгина и В.А.Шахновича, созданные из рабочих, служащих, интеллигенции Кировского и Октябрьского районов Днепропетровска, действовали на дорогах Днепропетровск — Красноград, Новомосковск — Павлоград. Ими было подорвано 2 железнодорожных моста, кроме этого, они смело входили в боевое соприкосновение с противником.
Партизанский отряд под командованием П.Я.Жу-ченко, отряды Г.С.Шахновича и С.Д.Масалыгина, дислоцировавшиеся в Знаменовском лесу Новомосковского р-на, вели активные действия несколькими группами, что делало их менее уязвимыми. Группы систематически нарушали телефонно-телеграфную связь на дороге Днепропетровск — Павлоград, подорвали два железнодорожных моста, совершили нападение на штаб воинской части в с.Марьяновка. Группа Р.П.Сербиненко с октября по декабрь провела 13 боевых операций, уничтожив 40 автомашин с военными грузами. В ночь на 7 ноября партизаны совершили налет на гарнизон противника в селе Знаменовка.
В результате успешно проведенной операции партизанским отрядом П.Я.Жученко, при помощи отряда Г.С.Щахновича, из немецкого лагеря было освобождено 300 советских военнопленных, а охрана лагеря была истреблена. Партизанами этого района в октябре-декабре 1941 г. по донесениям полиции безопасности СД Украины совершено 12 крупных акций — 66 нападений на воинские части противника, 2 — на полицейские части, 4 взрыва на дорогах и мостах и значительное количество других операций.
Славные страницы в историю борьбы с немецко-фашистскими захватчиками вписало первое в Украине партизанское соединение под руководством совета командиров во главе с Ф.Т.Рыжиковым и А.Г.Рез-ниченко. Личный состав соединения уже в сентябре насчитывал более 700 бойцов. Дислоцируясь в днепровских плавнях в районе Никополя, оно в течение сентября-октября 1941 г. вело непрерывные бои с превосходящими силами фашистских войск.
Весьма активно вел боевую работу в тылу врага и партизанский отряд под командованием П.К.Кабака на территории Павлоградского, Новомосковского и Васильковского районов области.
В целом партизанами на территории области во время оккупации было уничтожено или пленено около 3200 вражеских солдат, офицеров, полицаев и предателей, 22 эшелона, выведено из строя 72 паровоза, взорвано 30 мостов, 236 единиц боевой техники и 228 автомашин, освобождено из плена 4515 военнопленных и около 5000 граждан — от угона в Германию2.
Значительные результаты борьбы в тылу врага очевидны, но как велика цена их. Становление и развертывание деятельности и партизанских отрядов и особенно подпольных групп проходило в исключительно тяжелых условиях.
С первых дней оккупации вслед за войсками немецкой армии продвигались карательные отряды, которые имели большой опыт борьбы с коммунистическим подпольем как у себя в Германии, так и в покоренных ею странах Европы. Жестокие репрессии и террор по отношению к местному населению, уничтожение людей за их убеждения, по национальному признаку или просто в качестве заложников, подавление всяческой воли к сопротивлению путем устрашения жестокостью публичных казней и расстрелов.
Вот как, например, предписывалось поступать с коммунистическим движением на оккупированной территории СССР в совершенно секретном приказе начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил фашистской Германии фельдмаршала Кейтеля, повешенного позже за совершенные преступления в годы войны по приговору Нюрнбергского трибунала: “Чтобы в зародыше подавить эти происки, следует по первому поводу немедленно принять самые суровые меры для утверждения авторитета оккупационных властей и предотвращения дальнейшего расширения движения. При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь для 50 — 100 коммунистов. Способ приведения в исполнение должен еще более усилить устрашающее воздействие…”
Это далеко не полный перечень злодеяний оккупантов, которые они осуществляли повсеместно в Украине совместно с пособниками в лице предателей Родины. В результате вражеских репрессий погибло много подпольных организаций и партизанских отрядов, тысячи советских патриотов, не успевших сделать даже первых шагов борьбы против оккупантов.
Решением Днепропетровского обкома КП(б)У секретарем подпольного обкома партии был утвержден Николай Иванович Сташков. Местом его пребывания для руководства подпольной борьбой был определен г.Павлоград. Конспиративная легенда — слесарь-водопроводчик паровозного депо Мысов Василий Иванович. Его заместитель — Дмитрий Гаврилович Садовиченко оставался в Днепропетровске, а член бюро обкома Демьян Степанович Сытник — в Юрьевском р-не.
Выбор коммуниста Сташкова не был случайным. Для такой полной опасностей работы он располагал партийными, личностными и боевыми качествами.
В первое время оккупации Сташков пытается в Днепропетровске наладить подпольные связи, организует печатание и распространение по районам листовок. Чрезвычайные условия, в которых организовывался отпор оккупантам, отсутствие у некоторых опыта конспиративной работы приводили к недопустимым ошибкам и тяжелейшим последствиям. Уже в первые дни оккупации были схвачены гестаповцами и погибли руководители подполья Марганца, Томаковки, Солонянщины, пропали без вести руководители подпольной организации Кривого Рога, арестованы с помощью предателя коммунисты-подпольщики Октябрьского и Амур-Нижнеднепровского районов, распалось руководство Днепропетровского горкома КП(б)У. Спасаясь от преследования гестапо, перешел линию фронта в конце сентября секретарь подпольного горкома В.И.Дудусов, через которого Сташков осуществлял связь с подпольем в городе. В Днепропетровске из 21 коммуниста-подпольщика уцелели и не покинули город 5 человек.
Все надо было начинать сначала. Н.И.Сташков в первый же приезд в город стал расширять круг подпольщиков. Им были созданы подпольная группа на “Мясомолмаше” во главе с директором завода Л.А.Берестовым, явочные квартиры. С помощью связных предприняты меры к установлению непосредственной связи с подпольщиками Апостолово, Никополя, Марганца, Петропавловки, Дмитриевки, почти со всеми действовавшими подпольными комитетами. В январе и апреле 1942 г. Н.И.Сташков проводит в Павлограде областные совещания руководителей подпольных партийных организаций, на которых были подведены итоги их деятельности и принято решение о максимальном использовании легальных методов борьбы с врагом.С возвращением в ноябре 1941 г. в Днепропетровск бежавшего из плена коммуниста Георгия Петровича Савченко подпольная организация города стала быстро расти и набирать силу. Во время вторичного приезда в Днепропетровск Сташков устанавливает прямую связь с группой Савченко, в которой к этому времени уже было 200 человек. Тесный контакт с этой группой позволил обкому в мае 1942 г. заново создать подпольный горком партии во главе с Г.П.Савченко, что способствовало расширению и активизации подрывной работы подпольного горкома.
При участии секретаря подпольного обкома партии Н.И.Сташкова и секретаря подпольного горкома Г.Н.Савченко были созданы диверсионные группы. Их усилиями в Днепропетровске были взорваны на Лагерной улице склад боеприпасов, уничтожено нефтехранилище. В результате саботажа были сорваны работы оккупантов по использованию оборудования и агрегатов на заводе Петровского и в паровозном депо. Так же действовали и на металлургическом заводе в Днепродзержинске. В результате деятельности подпольщиков был пущен под откос вражеский бронепоезд, освобождено из концлагерей более тысячи бойцов и командиров Красной Армии. Обком партии осуществлял через связных постоянную связь через линию фронта с нашими войсками, получал оттуда постоянную помощь и поддержку.
Смелые действия подпольщиков и партизан вызвали злобу оккупантов и усиление террора. С целью нейтрализации деятельности подпольщиков на борьбу с ними были брошены значительные силы гестапо, СД и их организации. Но принимаемые меры не давали результатов. И только с помощью агентов и внедренных провокаторов удалось выследить и в ночь на 9 июля 1942 г. арестовать многих участников подпольной борьбы. 27.07.42 г. предатель опознал и предал Н.И.Сташкова, который при аресте оказал сопротивление и был тяжело ранен. После его ареста секретарем Днепропетровского подпольного обкома партии был утвержден Д.Г.Садовиченко.
В октябре 1942 г. произошла новая волна арестов, в результате которой был арестован и Г.П.Савченко. В целом с июля 1942 г. по январь 1943 г. было арестовано 80 человек, которые после долгих мучений и пыток в застенках гестапо были расстреляны. 27 января 1943 г. не стало и Николая Ивановича Сташкова. Перед казнью он крикнул палачам: “Я жил коммунистом и умру коммунистом!”
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2.05.1945 г. за мужество и героизм, проявленные при борьбе в тылу врага, Сташкову Н.И. присвоено звание Героя Советского Союза. Его имя и подвиг достойно увековечены: на прекрасной набережной имени В.И.Ленина в г.Днепропетровске секретарю подпольного обкома КПСС установлен памятник. Бюст героя установлен в металлургическом институте, его именем названы улица и центральная библиотека в Днепропетровске, пассажирский теплоход, шахта в объединении “Павлоградуголь”.Военно-экономические и политические интересы фашистской Германии в воине против Советского Союза в значительной степени были связаны с захватом Украины, ее богатых природных и промышленных ресурсов. Украина привлекала к себе захватчиков еще и по той причине, что она была в значительной мере рудной, угольно-металлургической и зерновой базой СССР. Учитывая это, гитлеровское руководство было убеждено, что потеря Советским Союзом Украины ускорит поражение СССР и его Вооруженных Сил в войне и принесет быструю победу фашистской Германии.
Военно-политическая верхушка рейха серьезно рассчитывала на быстрый захват Украины, который мог бы подтолкнуть Турцию к вступлению в войну на стороне Германии, а захват Донецкого угольного бассейна откроет путь к Волге и нефтяным источникам Кавказа и Закавказья.
Осуществлению этих планов в значительной мере способствовало успешное окружение 6-й и 12-й армий Южного фронта в районе Умани. Днепропетровское направление оказалось неприкрытым нашими войсками. Немецкое командование не замедлило воспользоваться данной ситуацией. Гитлеровские войска, усиленные за счет других направлений, особенно танковыми и моторизованными частями, при мощной поддержке воздушного флота нанесли на этом направлении мощный удар. Война быстро подошла к городам, селам и домашним очагам Днепропетровщины.
Для прикрытия направления в районе Днепропетровска спешно формировалась резервная армия под командованием генерала Н.Е.Чибисова, которая в составе четырех стрелковых дивизий и одной кавалерийской дивизии заняла позиции от станции Перевалочная по фронту на юг по реке Ингулец. В первых числах августа натиск противника усилился, завязались ожесточенные бои. В ночь с 9 на 10 июля фашистская авиация совершила на город воздушный налет. В это же время, в соответствии с постановлением ГКО от 5 августа 1941 года, началась интенсивная эвакуация на восток оборудования, людей и грузов городов Днепропетровска, Кривого Йога, Днепродзержинска, Никополя, Марганца и других крупных промышленных центров области. Темпы и объемы этой работы резко возросли в связи с усилением дневных и ночных бомбардировок немецкой авиации и вторжением врага в пределы области.
“В глубинные районы, – писал второй секретарь Днепропетровского обкома КПСС K.C.Грушевой, – перебазировались заводы имени К.Либкнехта, Никопольский Южнотрубный, Днепропетровский завод горного оборудования, коксохимические заводы. На Урал и в Сибирь из области было отправлено в общей сложности 99 тысяч вагонов разных грузов, из них свыше 10 200 вагонов с оборудованием предприятии”
Командование немецко-фашистских войск рассчитывало с ходу захватить Днепропетровск и переправу через Днепр, отрезать пути отхода войскам Южного фронта и открыть себе кратчайший путь в Донбасс.
Оборона Днепропетровской области была возложена на 12-ю и Резервную армии Южного фронта. 2 августа 1941 г. для подготовки оборонительного рубежа были выведены Днепропетровское артиллерийское училище и 11-я запасная стрелковая бригада. Оборонительные рубежи были подготовлены на подступах к Верхнсднепровску, Днепродзержинску и Днеп ропетровску.
12 – 13 августа противник занял железнодорожные станции Верховцсво и Долгинцево, населенные пункты Пятихатки и Желтые Воды. Военная обстановка в области ухудшалась с каждым днем. К 15 августа, потеснив наши войска, противник вышел на рубеж Верхнеднепровск – Кривой Рог. В районе Пятихатки – Верхнеднепровск в течение трех дней ему оказывала ожесточенное сопротивление 273-я стрелковая дивизия. 15 августа фашисты захватили Кривой Рог, а 17 августа уже были в Апостолово, Никополе и Марганце. Войска армии под натиском танковых сил противника отходили на Пятихатки, Верхнеднепровск и Запорожье.
Предвидя и предваряя описываемые события, областной комитет партии, советские и административные органы, по сути, в прифронтовых условиях, проделали огромную работу по мобилизации населения на отпор врагу. Вместе с формированием новых воинских соединений и частей создавались истребительные батальоны и отряды народного ополчения. В первых числах июля 1941 года было сформировано пять дивизий, объединенных в корпус, насчитывавший 50 тысяч ополченцев. Архивные источники свидетельствуют, что только до 10 июля 1941 г. по области было подано 10175 заявлений с просьбой принять в ряды Красной Армии, из которых 3526 заявлений подали женщины. Всего в области из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива, несоюзной молодежи, способных владеть оружием, было сформировано 40 истребительных батальонов по 100 – 200 бойцов в каждом. Из информации Днепропетровского обкома партии от 4 июля 1941 г. “О политическом состоянии в области в первые дни Великой Отечественной войны” следует, что в составе сформированных истребительных батальонов насчитывалось 6641 человек, а в 2681 группе содействия истребительным батальонам – 29 104 человек.
Значительное количество трудящихся днем и ночью трудилось на создании оборонных рубежей. По данным проведенного выше документа, в целом летом на оборонных рубежах области работало около 40 тыс. человек, усилиями которых было сооружено около 20 тыс. различных объектов.
17 августа начались упорные бои на подступах к Днепропетровску, на правобережном плацдарме, вокруг которого было подготовлено шесть боевых участков. 20 августа враг подошел по Сурско-Литовскому шоссе со стороны Кривого Рога в районе Диевки и Сухачевки, имея цель захватить переправы, форсировать Днепр в районе Днепропетровска и отрезать с тыла наши войска, обороняющиеся на правобережье.
К этому времени оборону города осуществляли части Резервной армии, Натиск врага на Днепропетровск с юга отбивали 255-я стрелковая дивизия, 11-я запасная стрелковая бригада, курсанты и командный состав Днепропетровского артиллерийского училища, 28-я кавалерийская дивизия. С воздуха наши войска прикрывали 181-й истребительный авиационный полк, начавший здесь свое участие в Великой Отечественной войне, и 81-й авиационный бомбардировочный полк.
С 21 августа особую тяжесть оборонительных боев внесли на своих плечах 275-я стрелковая и 8-я танковая дивизии под командованием полковника Кожина, бойцы 79-го погранотряда. Жестокие бои за Днепропетровский плацдарм продолжались до 25 августа 1941 г. После занятия правобережной части города и захвата немцами плацдарма на левом берегу Днепра у с. Ломовка, наведения переправы для живой силы и техники, соединения Резервной армии по приказу Верховного Главнокомандования отошли на правый берег и 25.09.1941 г. вынуждены были оставить г.Днепропетровск.
В оборонительных боях у стен Днепропетровска ярко проявились боевые качества и организаторские способности по управлению войсками будущего генерала и командира танкового корпуса Е.Г.Пушкина.
В грозном 1918 г. Ефим Пушкин уходил на защиту молодой советской власти. С тех пор и до последнего вздоха он был верен своей Родине и защищал ее в годы гражданской и Великой Отечественной войн.
Простой крестьянский паренек трудом и большой работой над собой достиг высоких вершин в военном деле. Результаты боевой и политической подготовки танковой дивизии, показанные в довоенный период под его командованием, были следствием высокой требовательности командира, в первую очередь, к себе и к подчиненным. Полковник Пушкин понимал, что война с фашистской Германией неизбежна, а потому он готовил танковые экипажи к жесткой войне моторов. Изучая и используя обобщенный опыт военных конфликтов в Испании, на Халхин-Голе и Хасане, в советско-финляндской войне, он ясно понимал, что воевать теперь придется по-новому.
Войну комдив встретил морально, физически и тактически подготовленным. Уже в приграничных боях дивизия показала высокую выучку личного и командного состава.
Устремившись в открытую брешь, гитлеровцы рассчитывали на быстрый успех, захватить с ходу Днепропетровск и переправы через Днепр. Но на пути их танкового и механизированного авангарда со стороны Днепродзержинска встали танкисты и артиллеристы 8-й танковой дивизии полковника Пушкина. Несколько суток дивизия вела ожесточенные бои с противником.
В первых же схватках танкисты и артиллеристы разгромили фашистскую мотоколонну. Гитлеровцы не ожидали такого тактически грамотно построенного боя и сопротивления со стороны командира и противостоящих им войск дивизии. Правильно расставив танки и артиллерию, советские воины с близкого расстояния в упор расстреливали гитлеровцев. 50 танков было уничтожено. Танкисты мастерски расправились с пехотой и разгромили 200 автомашин с десантом. Натиск фашистов резко ослаб. Такого сопротивления и поражения они явно не ожидали.
До 25 августа дивизия защищала город от врага. Комдив Пушкин личным примером мужества и бесстрашия вдохновлял бойцов. Твердо держа связь и умело командуя подразделениями, он сумел тактически правильно построить оборону, о которую разбилось бронетанковое острие фашистской группировки. Танкисты без приказа не отошли ни на шаг.
За мужество и отвагу, проявленную в боях. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9.11. 1941 г. полковнику Пушкину Е.Г. присвоено звание Героя Советского Союза.
Гитлеровцы непрерывно наращивали силы. Подвергали город массированным бомбардировкам. Под ударами превосходящих сил противника защитники города с боями уходили на левый берег Днепра. Части прикрытия сражались до последнего, обеспечивая отход войск. Одной из них был 134-й кавалерийский полк, которым командовал майор Борис Андреевич Кротов. Полк выполнил поставленную задачу, а его командир в этом бою совершил подвиг.
Бои под Днепропетровском в августе 1941 г. были на редкость упорными и ожесточенными. Красная Армия пыталась остановить немецкие войска: стабилизировать фронт и дать возможность подтянуть резервы, эвакуировать предприятия и людей. Вместе с армейскими частями сражались ополченцы из числа студентов и лиц, непризывного возраста.
Особенно отличились воины 134-го кавалерийского полка. В период с 19 по 22 августа воины полка занимали оборону в районе села Сурско-Литовское Днепропетровского р-на. Противник, имея большое превосходство в танках, артиллерии и пехоте, в течение четырех дней атаковал позиции кавалеристов, но, понеся тяжелые потери, не смог продвинуться вперед и вынужден был отойти на прежние позиции.
Командир полка, майор Кротов грамотно построил оборону полка и уверенно руководил боем. Большую роль сыграли комиссар полка и политруки. Они личным примером воодушевляли бойцов и сами храбро сражались с врагом. Но силы были неравные. Не хватало боеприпасов, многие бойцы погибли или были ранены. Танковые атаки удавалось отбивать уже с трудом. При отражении одной из них майор Кротов пошел навстречу вражескому танку и подбил его. Будучи тяжело раненным, он оставался в строю, управлял полком, пока силы не покинули его.
Храбрый воин умер от полученных ран.
За мужество и героизм, проявленные в боях при защите г.Днепропетровска, Указом Президиума Верховного Совета СССР 9.11.1941 г. майору Кротову Б.А. присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.Летчиков Ивана Вдовенко и Никиту Гомоненко подружило “огромное небо, одно на двоих”. Война, пришедшая в наш дом, еще больше скрепила их сердца и помыслы. А как иначе, когда вражеский солдат топчет родную землю?
28 августа 1941 г. они вместе с боевыми товарищами вылетели бомбить вражескую переправу, наведенную через Днепр в районе Днепропетровска. В районе бомбометания их самолет был подбит и загорелся. Боевой экипаж в составе Вдовенко И.Т., Гомоненко Н.В., Пулатова М. и Карпова В. принял решение направить горящий самолет с бомбовым грузом на вражескую переправу. Ценой своих жизней летчики выполнили боевой приказ и разрушили наведенный понтонный мост.
За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20.06.1942 г. командиру корабля мл. лейтенанту Вдовенко И.Т. и летчику-наблюдателю лейтенанту Гомоненко Н.В. присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Члены экипажа Пулатов М. и Карпов В. посмертно награждены орденами.
В Днепропетровске живут летчики, которые знают их и вместе с ними летели на это боевое задание. Вот что они рассказывают.
Герой Советского Союза Я. Штанев: “Я мало знаю Ваню Вдовенко, зато очень давно дружил с его штурманом, лейтенантом Никитой Гомоненко. Мы были однокашниками по училищу. Вместе сражались во время войны с Финляндией. Потом прибыли в 81-й авиаполк. Войну начали с Новочеркасского аэродрома. Оттуда и пошли “девяткой” к Днепропетровску тем памятным августовским утром.
Немцы начали срочно наводить переправу у поселка Ломовка. Двое суток наши дальние бомбардировщики сводили на нет усилия гитлеровцев. Но им все же удалось за предыдущую ночь навести понтонный мост. “Уничтожить его!” – был отдан приказ. Девятку “Ил-4” повел заместитель командира эскадрильи капитан В. Шанаев.
И вот Днепр-Славутич. В дыму и пожарищах. Сразу же загрохотали зенитки. “Цель на подходе”, – предупредил я командира экипажа. Один заход, второй. На переправе паника, но переправа действует. Тут загорелся самолет Вани Вдовенко, и экипаж решил: таран! Понтонный мост был уничтожен
Когда вернулись с задания, в полку состоялся митинг: мы поклялись отомстить врагу за смерть товарищей – И. Вдовенко – из-под Ростова, Н. Гомоненко – с Харьковщины, башкира стрелка мл. сержанта Мирзы Пулатова, недавнего ульяновского школьника, стрелка-радиста Владимира Карпова.
Перед вылетом на задание Иван Вдовенко написал письмо матери. Но не дописал его, дописали Друзья.
Память о них живет”.
над Днепром
Приказом министра обороны СССР от 3.04.1958 г. №63 Герои Советского Союза мл. лейтенант Вдовенко И.Т. и лейтенант Гомоненко Н.В. навечно зачислены в списки гвардейского авиационного полка. В г.Днепропетровске установлен обелиск в виде вонзенного в землю крыла самолета, на котором четыре барельефа летчиков. Именем Вдовенко названа улица в пгт Горняцкий Белокалитвинского горсовета и школа на хуторе Ильинка. Имя Гомоненко носит улица в г.Харькове, пионерская дружина школы №2 в г.Изюме. На его родине установлен памятник. Именами Вдовенко и Гомоненко названы улицы и в г.Днепропетровске.
Малочисленность авиационного прикрытия побуждала наших летчиков на действия и усилия, равные подвигу. Сражаясь, они прикрывали от атак фашистов не только обороняющиеся войска, но и мирных жителей. Храбрость, героизм присущи были всем, а ненависть к врагу объединяла всех. Об одном из племени крылатых героев наш рассказ.
Молодой летчик на фронт прибыл в начале сентября 1941 г. Обстановка на фронте была сложной. Советские войска, в том числе авиация, понеся тяжелые потери, отходили на восток. Но сопротивление гитлеровцам нарастало с каждым днем. План “молниеносной войны” затягивался. Фашисты нервничали и, не считаясь с потерями, атаковали советские войска. Большая нагрузка выпала на авиацию. Требовалось уничтожить переправы, наносить удары по походным колоннам противника. В этих оборонительных боях высокое летное мастерство и храбрость проявил лейтенант Коцеба. Приходилось летать часто и при любых условиях погоды. Пехота с нетерпением ждала поддержки с воздуха. И она приходила. Так, с 6 по 22 сентября 1941 г. он со своим звеном совершил сорок боевых вылетов на штурм вражеских войск и аэродромов противника. 14 сентября летчики под его командованием получили приказ атаковать вражеский аэродром в районе ж.д.станции Верховцево Днепропетровской области. У цели наших летчиков встретили вражеские истребители. Умело маневрируя, Григории Коцеба увлек за собой четырех мессер-шмитов” подальше от аэродрома. Этим воспользовались остальные наши летчики. Они нанесли точный удар по стоянкам самолетов на аэродроме. Семь вражеских бомбардировщиков и склад с горючим были уничтожены. Наши самолеты без потерь возвратились на свою базу. И так каждый из сорока боевых вылетов летчика наносил противнику существенные потери в живой силе и технике.
22 сентября 1941 г. лейтенант Коцеба вылетел на очередное боевое задание. Противник наводил переправу через реку Орель в районе бассейна Днепра и сосредоточил там строительные материалы и понтоны. Один, второй удачные заходы летчика на цель – и все материалы были уничтожены. Переправа крупной группировки войск противника была сорвана. Советские войска умело воспользовались возникшей паузой и закрепились на выгодных рубежах. Позже летчик воевал на харьковском и киевском направлениях.
За мужество и отвагу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20.11.1941 г, лейтенанту Коцебе Г.А. присвоено звание Героя Советского Союза
С 26 августа упорные бои развернулись на левом берегу Днепра в районе Нижнеднепровска против 60-й моторизованной дивизии противника, который намеревался использовать захваченный плацдарм для последующего нанесения удара по войскам Юго-Западного фронта в направлении на Харьков. Вскоре немцы перебросили на плацдарм еще пять дивизий. Но только к середине сентября им удалось захватить Нижнеднепровск. Большего они так и не смогли сделать. Курсанты училищ и воины соединений заставили их отказаться от дальнейшего наступления на этом направлении. Немецкое командование вынуждено было перегруппировать свои войска вновь на правый берег Днепра и перебросить их в район Кременчуга.
Вот как пишет об ожесточенности боев на Днепропетровщине в своих воспоминаниях генерал-полковник КВ.Крайнюков: “В памяти вставали тяжелые бои в августе 1941 г. Тогда я был членом Военного совета 6-й армии, формирование которой не было завершено, не хватало танков, артиллерии. Ведя беспрерывные бои, войска испытывали острую нехватку боеприпасов. Иногда положение было критическим, и тогда командарм Р.Я.Малиновский, член Военного совета бригадный комиссар И.И.Ларин, начальник штаба армии А.Г.Батюня, все члены Военного совета, руководящие работники штабов и политотделов армии и соединений направлялись на самые опасные участки, организуя отражение врага. Войска стояли насмерть, ибо нужно было любой ценой задержать бронированную лавиггу чужеземцев”.
На левобережье Днепропетровска на ул. Винокурова к 30-летию Победы в Великой Отечественной войне был сооружен величественный памятник курсантам Днепропетровского и Полтавского военных училищ, воинам 169-й, 255-й, 275-й, 226-й, 270-й и 273-йстрелковых дивизий, ополченцам н бойцам истребительных батальонов, пожертвовавшим своей жизнью во имя защиты Родины в том трудном для нее 1941 г.
Вот что говорилось в сообщении Совинформбюро об упорных оборонительных боях под Днепропетровском в августе 1941 г.: “По данным разведки и показаниям пленных, в боях под городом Д. фашисты потеряли около тысячи солдат убитыми, 99 танков, 100 автомашин, 60 противотанковых орудий, 10 бронемашин, 50 мотоциклов, десятки минометов и пулеметов”.
Придет время, и потери неприятеля будут исчисляться десятками тысяч убитых, тысячами единиц боевой техники и оружия. Но в первый год войны и эти потери приводили врага в замешательство. Вот какую запись на этот счет оставил в своем дневнике капитан 18-й немецкой танковой дивизии: “Несмотря на то, что мы продвигаемся на значительные расстояния, нет того чувства, которое мы испытывали во Франции, что мы вступили в побежденную страну. Вместо этого – сопротивление, постоянное сопротивление на каждом шагу”.
Но враг был очень силен. Его войска, несмотря на потери, рвались вперед. В борьбе с ними мужество и бесстрашие не знали предела.
Выполняя боевое задание с дальних аэродромов, совершили подвиг на Днспропетровщине и летчики 242-го БАП. Как и экипаж Ивана Вдовенко, они не ушли с поля боя без победы, применив последний прием воздушного боя – наземный таран. Командиром корабля, поведшим своих боевых товарищей в бессмертие, был Корязин Д.Н.
В предвоенное время 1941 г. все понимали и чувствовали, что война вот-вот наступит. Личный состав полка настойчиво совершенствовал боевое мастерство, учился воевать.
Воевать Корякину пришлось недолго, всего один месяц. Но и этот отрезок времени, который был ему отпущен военной судьбой, стал ярчайшим проявлением его мужества и воинской доблести.
Комсомолец Корязин совершил 10 боевых вылетов, но урон гитлеровцам нанес ощутимый. Каждый вылет сопровождался определенным риском ввиду недостаточного сопровождения бомбардировщиков истребителями, а то и отсутствия их вообще. Но летчики понимали, что и в этих условиях врага необходимо бить. И сержант Корязин бил. Им подожжено было 15 танков, и автомашин, выведено из строя летное поле аэродрома противника, разрушена переправа через Днепр.
29 сентября 1941 г. экипажу было приказано уничтожить мост через р.Самару в районе Новомосковска Днепропетровской обл. Корязин взлетел и взял курс на цель. Стояла прекрасная осенняя пора. Но на душе было тревожно. Под крылом — пожарища и вереницы беженцев, уходящих на восток. За что страдают люди и в чем их вина? Ответ один: бить врага!
Метким бомбовым ударом мост был разрушен, но при выходе из пикирования самолет подбили, и он загорелся.
Человек раскрывается в сложной и опасной обстановке. Направить самолет на врага — дело непростое и требует особого мужества и силы воли, тем более когда ты не один. Человек знает, что через мгновение — смерть и идет на это. Его внутренние убеждения, сплавленные с ненавистью к врагу, порождают то единственное решение, которое и ведет в бессмертие. Комсомолец Дисан Николаевич Корязин вместе с товарищами принял такое решение, и направил на врага горящую машину, нанеся ему последний удар во имя победы, в которую так верил!
За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6.06.1942 г. сержанту Корязину Д.Н. присвоено звание Героя Советского Союза посмертно1К концу октября 1943 г. великая битва за Днепр приблизилась к завершению. Всего около месяца потребовалось войскам 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов, чтобы, в ходе наступательных операций на кировоградском, кременчугском, криворожском, запорожском, днепропетровском направлениях и в Северной Таврии рухнула тщательно подготовленная и разрекламированная линия обороны фашистских войск “Вотан”. Были освобождены крупные административные и промышленные центры страны: Кременчуг, Запорожье и Днепропетровск, а к концу месяца противника отбросили к западу от Днепра на 70 км.
Газета “Правда” писала в те дни: “Много больших дел, совершенных в честь Родины, видел на своих берегах седой Днепр… Героическими легендами овеяна его старина. Но меркнут все минувшие подвиги перед подвигами Красной Армии. Еще не бывало такого на берегах Днепра, как то, что свершается там теперь бесстрашными советскими воинами”.
Одновременный штурм Днепра советскими войсками на широком фронте повсеместно сопровождался ожесточенными боями за удержание и расширение плацдармов. Операции фронтов и армий, их стратегия и тактика отличались при этом определенными особенностями, продиктованными тем, что армии и соединения к началу форсирования Днепра принимали длительное время участие в сражениях на Курской дуге и в операциях по освобождению Левобережной Украины и Донбасса. Их численный состав и боевое оснащение были намного ниже требуемого уровня. Войска не имели ни практического опыта преодоления таких сложных водных преград, ни достаточного количества средств форсирования. А то, что имелось в распоряжении частей и подразделений, не могло обеспечить их на захваченных плацдармах необходимым тяжелым вооружением для противостояния с противником, особенно со стороны бронетанковых и механизированных войск и разноствольной артиллерии. Переправа личного состава на так называемых “подручных” и малотоннажных средствах в уже холодную осеннюю пору были существенным фактором психологического воздействия на состояние участников штурма.
Все это потребовало от личного состава, командиров всех уровней и политработников чрезвычайного напряжения всех сил, ума, личного умения, мужества и храбрости, невиданного в истории войн самопожертвования во имя победы. Но, прежде всего, это сказалось на стратегии и тактике ведения боевых действий, которые, несмотря на все неимоверные трудности, сложности и опасности, позволили выиграть битву за Днепр и привели наши войска к победе.
Уровень боеготовности и оснащенности войск, их высокий морально-политический дух были не только учтены высшим командованием фронтов и армий, но и эффективно использованы в сложившихся условиях. Не имея в достатке многого из того, что было необходимо для сокрушения такой сильной и глубокоэшело-пированной обороны противника, как “Восточный вал”, Ставка предложила начать форсирование Днепра без оперативной паузы с ходу на значительном пространстве с максимально возможной концентрацией войск на форсируемых участках. Использовался успешный опыт ведения широкомасштабных операций на Курской дуге, когда фронтовые и армейские резервы располагались на значительную глубину и вводились в действие с целью получения И наращивания успеха.
Это подтверждается тем, что на всех участках описываемых событий, связанных с форсированием и закреплением плацдармов на Днепре, дивизии армий вводились в сражение не по принципу “малой кучи”, а так же поочередно с наращиванием успеха и общего положительного результата. Именно в первых эшелонах стрелковых дивизий родилось самое большое количество героев форсирования Днепра и участников сражений на его правом берегу.
На Днепре всему миру был дан пример массового героизма советских воинов. За героизм и отвагу, проявленные при форсировании Днепра, 2438 из них были удостоены звания Героя Советского Союза, и в том числе 594 человека за участие в битве за Днепр на территории Днепропетровской области. Среди Героев Советского Союза – 47 генералов, 1123 офицера и 1268 сержантов и рядовых, свыше 1000 комсомольцев. В числе Героев представители 30 национальностей СССР.
Сегодня усилились попытки умалить достоинство одержанной победы и в который раз упрекнуть полководцев Великой Отечественной войны и командующих армиями в достижении победы не умением, а числом, “большой солдатской кровью”. Но глубокие и непредвзятые послевоенные исследования военных историков и ученых, как в СССР, так и за рубежом, подтвердили правильность решения сложной военно-стратегической задачи советским командованием на Днепре. Позиционное затягивание преодоления “Восточного вала”, на что, кстати, рассчитывал и Гитлер, могло бы привести не только к усилению противостояния и удлинению сроков войны, но и к значительно большим потерям.
“Днепр давал возможность противнику, – писал маршал Жуков Г.К., – организовать труднопреодолимую оборону, и гитлеровцы возлагали большие надежды на то, что им удастся остановить наши войска перед этой естественной преградой.
Гитлеровцы понимали, что с потерей Украины окончательно рухнет их фронт на юге нашей страны, будет потерян Крым, и советские войска могут в скором времени выйти к своим государственным границам. Тогда еще больше осложнится общее положение в фашистском лагере”.
К декабрю 1943 г. окончательно рухнул и весь пресловутый “Восточный вал”. Начались сражения за освобождение Правобережной Украины. Битва за Днепр завершилось крупнейшей победой Советских Вооруженных Сил. И если победа под Москвой свернула шею “молниеносной войне”, а Сталинградская битва стала перевалом и началом коренного перелома в Великой Отечественной войне, то победа на Днепре фактически завершила перелом не только в ходе Великой Отечественной войны, но и всей второй мировой войны. Она показала неизбежность разгрома фашистской Германии только силами Советского Союза, если даже второй фронт не будет открыт. Путь нашим армиям на Берлин был открыт!
- Вибачте , ви повинні увійти в систему , щоб відповісти в темі .